Прошло совсем немного времени, и от моих денег не осталось ничего. Я сидел, уставившись, словно идиот, в пустоту.
Грис сложил из голубых покерных фишек столбик в две сотни долларов и сдвинул его через стол ко мне.
– Buena suerte, – сказал он, «удачи».
Я поблагодарил его за щедрый дар и с поразительной быстротой проиграл и эти деньги.
Решив вернуться домой и наконец открыть тебе все, я поднялся со стула, забрал пиджак и отвернулся от покерного стола.
– Мистер Апфилд.
Передо мной стоял мой благодетель.
– Пожалуйста, подождите меня в той гостиной. Я сейчас приду.
Мне ничего не осталось, как согласиться. Я отправился туда и сел, представляя выражение твоего лица, когда ты узнаешь о нашем финансовом крахе и моем постыдном поведении. На столе появился еще один бурбон, но я не стал пить, потому что не желал более отвлекаться и хотел только вернуться домой.
Вскоре подошел и мой благодетель.
– Мистер Апфилд. – Он сел напротив и небрежно откинулся на спинку стула. – Вы столкнулись с серьезными трудностями.
Я не стал возражать.
– Как вы намерены возместить мою ссуду?
Такой поворот дела немало меня удивил.
– Я не думал, что предложенные вами деньги были ссудой.
– Вы часто получаете от незнакомых людей подарки в двести долларов?
Ответа у меня не нашлось.
– Я уезжаю из Сан-Франциско завтра утром, – сообщил Грис, – и вы должны расплатиться со мной до отъезда.
Вскоре после того, как он сказал это, к нам за столиком присоединился человек с гниющим носом, а потом еще один, с бородой и в вишневом костюме. Никто не улыбался.
Из внутреннего кармана белого полотняного пиджака Грис достал колоду карт.
– Хотите отыграть долг? – осведомился он.
Я покачал головой, чувствуя, что не в состоянии выиграть у него ничего.
– Если не хотите играть, – продолжал испанец, – шесть человек, которые работают на меня, проводят вас домой и заберут вещей на эту или бо́льшую сумму.
Я согласился сыграть с ним, и через двадцать минут мой долг вырос до двух тысяч долларов. Мне хотелось умереть. Вернулась танцовщица, и теперь дробь ее деревянной обуви я чувствовал на своей спине.
– Боюсь, вернуть долг вы не в состоянии, – заметил Грис.
– Вы правы.
Ритмичная музыка звучала словно выстрелы.
– Я владею развлекательным заведением для джентльменов, – сказал испанец, – где каждая женщина зарабатывает примерно две тысячи в год. – Он вперил в меня глаз. – Ваша жена отработает ваш долг.
Внутри у меня все перевернулось. Я поспешил в уборную, где расстался и с гусем, и со всем прочим, что успел съесть. Человек с гниющим носом проводил меня к столу. Мой пропитавшийся потом костюм скрипнул, когда я опустился на стул.
– Я не могу позволить, чтобы моя жена работала в таком заведении.
– Вы должны мне две тысячи долларов, которых у вас нет. И вы не в том положении, чтобы позволять или запрещать что-либо. – Грис открыл поврежденный глаз – глубоко в глазнице темнел серый камень. – Миссис Апфилд доставят в мое заведение, где с ней будут обращаться достойным образом, и вернут вам, как только она отработает семейный долг. Если вы поднимете шум или попытаетесь помешать мне, вас убьют, а ваша супруга останется в упомянутом заведении до конца жизни.
Слезы хлынули из моих глаз. Я проглотил бурбон, от которого прежде отказался, и обратился к Грису с просьбой дать мне еще один, последний шанс отыграться.
– С каким залогом?
– Сестра моей жены приехала в город на празд-ники…
Иветта в ужасе повернулась к Долорес.
– Я… я… Не могу поверить… что он… Я… Мне так жаль. Прости…
– Тебе не за что просить прощения.
– Но мой муж…
– Дочитывай треклятое письмо.
– Сестра моей жены приехала в город на праздники. Она остановилась у нас.*
– Всё или ничего? Вы это предлагаете?
Я не смог произнести ни слова и лишь кивнул.
– В случае вашего проигрыша, – уточнил Грис, – обе сестры будут работать на меня, пока не рассчитаются по долгу в четыре тысячи долларов.
Я кивнул.
– Ваша свояченица так же привлекательна, как и жена?
Ко мне наконец вернулся голос.
– Она рыжеволосая, танцовщица.
– Принято, – согласился Грис. – Во что предпочитаете сыграть?
Я знал, что, как игрок, испанец намного сильнее меня, а потому решил выбрать что попроще, и положиться на Него.
– Я предпочитаю просто вытянуть карту.
– Согласен.
Я вытянул девятку треф.
Грис – бубновую даму.
У меня помутилось в глазах.
Уже за дверью я пришел в чувство от пощечины. Чьи-то руки в перчатках прижали меня к шершавой кирпичной стене. Шесть незнакомых мужчин, все в темных пальто, стояли рядом, и за их плечами и бледными ушами со свистом носились по пустынным улицам холодные ветры.
Пятеро призраков держали в руках револьверы и ножи. Шестой, человек с седыми волосами, вынул левую руку из кармана пальто и протянул мне пузырек.
– Здесь снотворное.
Я взял пузырек и спросил, что именно требуется сделать.
– Если они спят, влейте им в рот по капле.
– Будет ли достаточно одного миллиграмма?
– Да. Если они бодрствуют, увеличьте дозу вдвое и растворите ее в том, что они пьют.
Шагая по унылой серой улице, подгоняемый суровыми ветрами и шипением газовых фонарей, я пытался представить, как мог бы вступить в схватку, но эти омерзительные типы были вооруженными убийцами, а я – продавцом эликсиров. Следуя знакомым маршрутом к нашему дому, я преисполнялся презрением к себе.
У «Мясной лавки Дивера», закрытой, как и прочие заведения в столь поздний час, в нос мне ударил сильный, едкий запах, который я вряд ли смогу точно описать. Неожиданно для себя самого я свалился посредине улицы и забился в конвульсиях. Сопровождающие наблюдали за моим припадком со стороны, покуривая сигары, распространявшие запах аниса.
