Брент толкнул дверь и вышел из форта. Джентльмен последовал за ним и, переступив порог, почувствовал, как над головой раскрывается ночь, прохладная, необъятная, опасная. Ополовиненная луна так и влипла в широкую облачную гряду, которую прошила голубая электрическая нить – то ли далекая молния, то ли видение, вызванное повреждением сетчатки.
В пяти ярдах от него Глубокие Озера остановил уведенного коня, соскочил с седла, повесил на плечо свой диковинный лук и подошел к тройке остальных лошадей. Схватив за лодыжки двух пленников, он не церемонясь стащил их на землю и, словно мешки с предназначенной на удобрение гнилой картошкой, поволок к форту.
Брент указал на рыжего пленника в полосатом коричневом костюме, с повязкой на глазах и с двумя стрелами, торчащими из груди и правого плеча.
– Этого.
Натаниэль подсунул руки под спину раненого, приподнял и с усилием погрузил на плечо.
– Волоком легче, – сказал ковбой.
В какой-то момент, пока джентльмен нес рыжеволосого в форт, оперение стрелы попало ему в нос и исторгло чих. Пленник занял место рядом с двумя другими: толстячком с моложавым лицом и весельчаком, кричавшим «¡Triunfo!» в «Castillo Elegante» и алом дилижансе.
Своего пленника, дородного мужчину в темно-зеленом костюме и с густыми закрученными вверх усами, Брент бесцеремонно бросил на пол рядом с рыжеволосым. Последнего, в черном с серебряной отделкой костюме вакеро
[108], притащил, волоча по камням, Глубокие Озера. Глядя на них, Натаниэль ясно понял, что оставаться внутри, когда начнутся пытки, он не сможет.
– Подожду снаружи, – сказал Щеголь и направился к западной стене.
– Останьтесь здесь, – приказал Длинный. – Мне нужно, чтобы вы переводили.
Натаниэль выругался про себя. Брент закрыл западную дверь.
– Наблюдайте за периметром, – сказал братьям стрелок.
– О’кей. – Брент и Стиви повернулись к своим амбразурам. Длинный опустился на колени рядом с рыжеволосым и хлестнул его ладонью по щеке.
– Нет! Не надо! – вскрикнул связанный пленник.
– Сколько человек в вашем отряде?
– М… много. Нас много. – Судя по акценту, рыжеволосый был со Среднего Запада.
– Сколько? – Стрелок ударил пленника в горло. – Если твой ответ не совпадет с ответами других, отрублю правую руку.
Пленник побледнел.
– Э… наверное… человек девяносто.
Словно жестокий порыв ветра, страх пронзил Натаниэля. Второй раз за два дня он потерял надежду.
– Черт, – пробормотал Стиви.
Долорес опустила голову, Брент сплюнул через амбразуру.
– Мы потеряли нескольких лошадей, пройдя через ваш лагерь, – добавил пленник.
– Зачем ты здесь? – спросил Длинный.
– Диего и Розалинда – мои друзья. Вернее, были.
– Кто они?
– Сын и невестка Гриса. Хорошие, добрые люди, но вы убили их, когда грабили «Catacumbas».
Задетый брошенным обвинением, Брент обернулся.
– Мы никого не грабили и женщин не убивали.
– Та, которую высокий ранил в руку, была беременна. Она умерла от потери крови, и ребенок тоже.
На Длинного известие о том, что он убил женщину и ребенка, похоже, никак не подействовало.
– Ты близок к семье Гриса?
– Я… я знаю их, – едва слышно ответил пленный.
Стрелок посмотрел на ковбоя.
– На стену его.
В этот момент Натаниэль понял, что Длинный – самый аморальный из всех известных ему людей, самая жуткая личность из всех занятых в битве, включая самого Гриса.
Стрелок переместился ко второму находящемуся в сознании пленному, плотному мексиканцу с мальчишеским лицом, и спросил:
– Говоришь по-английски?
– No Ingles, – как будто даже с гордостью ответил пленный. – Soy Mejicano verdadero
[109].
Длинный взглянул на Натаниэля.
– Спросите, как он связан с Грисом.
Джентльмен перевел вопрос на испанский.
Секундой позже мексиканец ответил.
– Присоединиться к отряду ему предложили третьи лица. Лично Гриса он не знает.
– Отлично. Отделим его от остальных. Будет посыльным. – Стрелок посмотрел на мексиканца, схватил за лодыжку и оттащил к западной двери. Потом повернулся к Стиви. – Положи в печь пять железных кольев. Чтобы нагрелись только концы.
– С удовольствием.
У Натаниэля по коже прошел холодок.
Стиви открыл стоящий у стола зеленый ящик, достал колья, сунул их в печь и снова приник к оптическому прицелу на винтовке.
– Раздень этих четверых догола, – распорядился стрелок, взглянув на Брента.
– О’кей.
Сдерживая подкатывающую к горлу тошноту, Натаниэль побрел к двери.
– Щеголь тебе поможет, – добавил стрелок.
Внутри как будто разверзлась пустота.
– Идемте. – Брент ухватил Натаниэля за правый локоть, потянул к четверке связанных пленных, открыл ящик с инструментами, достал две пары стальных ножниц (в одной из них между половинками застрял завиток овечьей шерсти), присел над пленником, кричавшим «¡Triunfo!», и обрезал древки стрел.
– Стащите обувь и штаны, – сказал ковбой своему сообщнику.
Натаниэль опустился на колени, ухватился за левый сапог пленника, стащил его кое-как, потом проделал то же самое со вторым сапогом, расстегнул подтяжки и пуговицы на поясе, взялся за обе штанины и потянул.
На камень, звякнув, упали латунный компас и монокль. Под брюками обнаружились бордовые подштанники. Брент протянул Натаниэлю вторую пару ножниц.
– Разрежьте рукава, а потом мы всё стащим.
Резать пришлось сразу три слоя ткани.
– Пойдет.
Они отложили ножницы и, взявшись за рукава, стянули с бесчувственного мексиканца пиджак, рубашку и исподнее. От обнаженного тела пахну́ло кровью и экскрементами. Стиви и Долорес скрытно наблюдали за братом.
К ногам мексиканца упала бобина колючей проволоки.
– Обмотайте ему лодыжки, – распорядился Длинный.
Натаниэль снова ощутил холодок страха.
– Держите покрепче, – сказал Брент, надевая толстые перчатки, – чтобы череп не поранил. – Он отмотал два ярда проволоки, отрезал ее ножницами, а Натаниэль, подавшись вперед, прижал голову мексиканца к полу.
