Через восточную дверь проскользнул Глубокие Озера. Задвинув засов, индеец подошел к Долорес и помог ей подняться на стул. Взгляд его глаз задержался на алой отметине на левой щеке женщины, и лицо индейца потемнело.
– Длинный Клэй.
– Да.
– Никогда не бей дочь Джей-Эла.
– На то была причина.
– Нет. Ударишь еще раз, и мы больше не партнеры.
– Ладно. Выгляни наружу.
Индеец поцеловал женщину в щеку, выпрямился и направился к дальней стороне южной стены.
Долорес приникла к щели. Фургоны и бирюзовая коляска катились вниз по склону, в сторону леса.
– Уходят, – растерянно сказала она и после короткой паузы, осознав значение происходящего, повысила голос: – Брент! – Надежда электрическим разрядом дернула нервы. – Они уходят! Убегают!
– Вижу! – отозвался с крыши брат. – Осталось только разобраться с Грисом.
Стучали копыта, крутились деревянные колеса. Преследователи уходили к югу, от форта их отделяли уже сотни ярдов.
– Не нравится мне это, – сказал Длинный.
– Мне тоже. – Глубокие Озера приладил три стрелы.
– Но мы же победили. – Озабоченности мужчин Долорес не понимала. – Остался только Грис.
– Возьми. – Длинный протянул ей винтовку. – Увидишь – стреляй.
– О’кей.
Долорес вставила полный магазин и заняла позицию у южной стены.
Остатки штурмовавшего форт отряда удалились более чем на милю. На ближней от траншеи стороне все стихло. Три стервятника, напоминающие издалека распятия, кружили в синем небе.
– Может, стоит выйти поохотиться на…
Договорить Брент не успел. Из южного кратера выскочили две черные полосы. Продолговатой формы штуковины, каждая в круге белого огня, упали в пятидесяти ярдах к югу от форта, прокатились фута по два и взорвались.
Долорес прищурилась, и в следующий момент ее оттолкнуло от щели. Пыльное облако обратилось в рассветных лучах в искрящийся цветок, закрывший собою полгоризонта.
– Черт, – выругался на крыше ковбой.
Длинный не стрелял. Глубокие Озера не выпустил ни одной стрелы.
– Брент, ты что-нибудь видишь? – спросил стрелок.
– Нет.
Где-то за искрящимся цветком грохнула винтовка. Глубокие Озера отшатнулся от амбразуры и схватился за горло. Три стрелы ударили в потолок, а индеец, хрипя, свалился на камни.
– Боже…
Долорес торопливо направила винтовку примерно в ту сторону, где прозвучал невидимый выстрел, и пальнула. Потом еще раз. Четыре продолговатых штуковины вылетели с той стороны цветка и упали в десяти ярдах от форта.
– Нет, – пробормотала Долорес.
Динамит взорвался. Белое пламя, песок и пыль прорвались через щель, брызнули женщине в лицо и сбросили со стула. Пол ударил в спину и голову. Закричали висевшие вдоль стены пленные. Прогремели выстрелы.
Ослепленная Долорес выронила винтовку. Выплюнув шматок из крови и песка, она смела ладонью грязь со звенящего лица и потянула за нить, уходившую в пустую левую глазницу.
– Нет.
В мире мужчин грохотали ружья.
– Семья твоя сгинет вся целиком! – Голос принадлежал Грису. Тяжелые шаги приближались. Что-то шипящее ударило Долорес в нос, отскочило на пол и откатилось. – Шлюха.
Глава 8. Работа для кривых клювов
Распростершись в юго-западном углу крыши, Брент стер с лица грязь и выдрал занозу.
– Дьявол.
Ослепительно яркий саван подсвеченной солнцем пыли накрыл его, словно обрушившиеся небеса. Какое-то время он не видел ничего кроме света.
– Брент! – крикнула Долорес с противоположной стороны форта. – Не сдавайся! Я люблю те…
Внизу громыхнуло. Восточная половина крыши изверглась кусками дерева и кладки. С западной стороны Брента швырнуло в яркое белое чистилище. За спиной осел форт. Горячая земля ткнула в левое плечо, правое колено лопнуло.
Брент потерял сознание, а когда очнулся через секунду, в ушах звенело и пело от боли. На дальней стороне разрушенного форта куски камня и дерева падали на землю. Он молил только об одном: чтобы Долорес пережила взрыв.
– Пожалуйста…
Тяжело раненный Плагфорд понимал, что не в состоянии преследовать Гриса, а потому решился на простую тактику, с помощью которой надеялся довести до конца смертельный поединок.
Перекатившись на живот, он пополз, преодолевая боль, к телу Хосе Пастильо, пастуха, убившего Стиви. Скорее всего, Пастильо, как и человек со Среднего Запада, и многие другие, присоединился к компании Гриса, не зная настоящей причины противостояния и не понимая, что именно стоит на кону.
– Это война, – бормотал Брент, подбираясь к трупу. Просунув здоровую руку под затылок мертвеца, он подтянул его, придав сидячую позу, и накрыл окровавленное лицо шляпой. – Вот так.
Ковбой подобрал с земли револьвер убитого, заполз на кладбище, спрятался за непомеченным камнем, положил чужое оружие и достал собственное. Сидевший к юго-западу от его теперешней позиции труп выглядел так, словно был готов начать партию в шашки.
Дрожа от слабости и стараясь не поддаться головокружению, Брент наблюдал за подходами к могилам. Некоторое время вокруг было тихо, ничто не двигалось, если не считать стервятников в небе и сияющего в солнечных лучах дыма.
– ¡Ayúdame! – крикнул ковбой.
– ¿Quién es ese?
[118] – спросил невидимка.
Брент не ответил и повторять призыв о помощи не стал, боясь ошибиться в произношении, хотя много раз слышал это слово в исполнении подвешенных пленников.
Между тем стервятники уже опробовали свои острые клювы на обсидиановых трупах, и хруст, производимый кривыми зубилами, эхом разносился над сценой боя.
Узкая тень вылилась из-за юго-западного угла.
– ¿Quién es ese?
Осторожные шаги по песку, как пытающиеся пережевать арахис челюсти старика. Брент поднял револьвер и прицелился в вытянутое черное пятно, находившееся футах в шестидесяти от него.
– Признаю, – сказал невидимый мужчина за фортом, – что пленил двух женщин и заставил их работать шлюхами, чтобы они смогли отдать семейный долг. В том мое преступление. – Песок поскрипывал под подошвами, тень понемногу удлинялась. – Но вы убивали и предавали пыткам невинных людей. Вы убили трех моих сыновей. Вы убили беременную женщину, мою невестку, и ее ребенка, чудесную девочку. Убили ребенка!
Шаги умолкли. Тень остановилась.
– Встреть меня лицом к лицу, с достоинством, если оно у тебя еще есть. Выходи, тупой подлый американец!
