Натаниэль приблизился к пестрому сборищу, центром которого был большой фургон с потрепанным зеленым тентом и заплатами из пары желтых подштанников. Два высоких, под шесть футов
[29], парня с волнистыми каштановыми волосами и в еще сырых одеждах стелили одеяла на голые спины лошадей, стоявших на привязи у кузницы. Еще четыре одеяла висели на перекладине, и толстенький седоволосый негр в красно-коричневом костюме выбивал их с помощью огне-упорной трости.
Натаниэлю тут же пришло в голову, что люди эти бедны, и четыреста пятьдесят долларов для них – огромные деньги. Он мягко потянул поводья, буланая кобыла сбавила шаг.
Негр выбивал одеяла, братья продолжали возиться с попонами. Тут старший, не прерывая занятия, сместился, оказавшись по другую сторону от лошади и скрывшись от Натаниэля, и его правое плечо приподнялось. Младший, чьи покрасневшие глаза выдавали то ли лихорадку, то ли жуткое похмелье, прислонился к другому коню и потел. Негр исчез.
Решив, что старший укрылся за мустангом, чтобы достать оружие, Натаниэль остановился.
– Утро доброе.
Старший, взяв на заметку бедра и чемодан джентльмена, молча кивнул.
– Оружия не ношу, – сообщил Натаниэль и вздрогнул от громкого хлопка, а повернувшись вправо, увидел, что негр возвратился и снова взялся за палку.
– Не похоже, что он что-то прячет. – Надышавшись пылью, цветной громко чихнул.
Старший из братьев расслабился, плечо опустилось. Оглядев всадника, он спросил:
– Вы – Натаниэль Стромлер?
– Он самый. А вы – Брент Плагфорд или Джон Лоуренс Плагфорд?
– Брент. – Ковбой выступил из-за лошади и направился к джентльмену, открыто оценивая его на ходу. – Где ваш представительный костюм? – Акцент выдавал техасца.
– В чемодане.
– Покажите одежду. – Сырые сапоги скрипнули. – Хочу посмотреть.
Терпеть бесцеремонно предъявляемые требования Натаниэль не собирался, а потому ответил в том же духе.
– Покажите жалованье, которое вы намерены выплатить мне, – раздраженно сказал он.
Брент остановился в шаге от буланой кобылы.
– Деньги у отца в бумажнике.
– Вы имеете в виду Джона Лоуренса Плагфорда?
– Да.
– Возможно, мне стоит поговорить непосредственно с ним.
Произнесено это было без вопросительной интонации.
– Папу лучше не беспокоить, – посоветовал младший брат. – Он… он не в духе.
– Будете иметь дело со мной, – обратился к джентльмену Брент, переборов, похоже, какую-то сокровенную печаль. Голос его окреп и прозвучал жестче, чем секунду назад.
Хотя Натаниэль не выехал бы из Лизвилля, не удостоверившись, что бедолаги располагают средствами для оплаты его услуг, он хотел снять нарастающее напряжение до того, как оно обернется ссорой.
– Я покажу одежду, которую взял с собой.
– О’кей, – кивнул Брент.
Джентльмен спешился, взял кобылу под уздцы, отвел к навесу у кузницы, повесил уздечку на столб, снял с седельного крюка зеленый чемодан, поставил его на скамью, раскрыл четыре золотые пряжки, вытянул ремни, откинул верх и расстегнул четыре пуговицы, державшие внутреннюю подкладку.
– Будто скромницу раздевает, – заметил младший.
– Стиви, – одернул старший.
Из темных внутренностей чемодана Натаниэль извлек черный смокинг.
Брент провел по ткани кончиками пальцев.
– Ладно. А второй хоть цветной? Мексиканцам нравятся цветастые вещи.
В этот момент Натаниэль понял, что предприятие включает пересечение границы, чего он надеялся избежать. Вернув на место смокинг, он поднял темно-синий двубортный костюм.
Брент взял костюм в руки и осмотрел его с тем же вниманием, какое уделил бы шкуре экзотического зверя.
– Этот лучше.
– Ты покажи Длинному да спроси, что он думает, – посоветовал Стиви.
Никак не отреагировав на предложение брата, Брент отдал костюм владельцу и исчез в кузнице. Стиви и негр продолжили свои занятия – один выбивал одеяла, другой расстилал их.
Натаниэль убрал вещи в чемодан и достал испанский роман.
Из кузницы, неся на левом плече тяжелый узел, вышел высокий худощавый мужчина. Неприятное треугольное лицо, разлинованное длинным узким носом, тремя вертикальными шрамами и тонкими седыми усами. Шляпа, рубаха и штаны черные, глаза же пронзительно голубые. Взглянув на джентльмена свысока (Натаниэлю с его шестью футами и двумя дюймами
[30] было непривычно смотреть на кого-либо снизу вверх), незнакомец, не сказав ни слова, прошел мимо. В узле при каждом шаге позвякивало что-то металлическое.
Натаниэль сразу же понял, что это Длинный Клэй. Его рост соответствовал кличке, и он определенно не принадлежал к тому типу мужчин, которые стремятся обзавестись детьми или держат при себе случайное потомство, а значит, не мог быть отцом двух братьев. Два длинноствольных револьвера на бедрах и непроницаемое лицо указывали на то, что человек этот, скорее всего, стрелок и, возможно, мастер других, менее легальных искусств. Прежде чем отправляться в путешествие с таким типом, Натаниэль хотел бы получить некоторые гарантии.
Принесенный узел Длинный положил в фургон рядом с большим черным сундуком. Ветер выл и стонал, словно жалующийся на незавидную долю горемыка.
Земля дрогнула под тяжелыми шагами, и Натаниэль, повернувшись к входу в кузницу, увидел здоровенного старика в сером комбинезоне и со всклокоченной бородой. За ним следовал Брент.
– Пап, это Натаниэль Стромлер. Тот джентльмен, что отозвался на наше объявление.
С неровного полотна, изображавшего опьянение, горе и ненависть, на джентльмена смотрели глаза без проблеска мысли. Из висевшего на бедре кожаного чехла высовывался приклад покрытого черной краской обреза.
– Доброе утро, – сказал Натаниэль.
Старик молчал.
– А это что? – поинтересовался Брент, указывая на книгу в руке джентльмена.
– Роман на испанском под названием «La Playa de Sangre».
– И вы можете читать и понимаете, о чем там написано?
– Могу. Выберите любой отрывок, и я прочту его вам и переведу.
– Я вам верю, а проверить, скажете вы правду или солжете, все равно не сумею. – Брент достал потертый бумажник из нагрудного кармана отцовского комбинезона и протянул Натаниэлю. – Пересчитайте и убедитесь сами, что деньги есть.
Джон Лоуренс молча наблюдал за происходящим.
Судя по толщине бумажника, в нем вполне могла находиться требуемая сумма, но тем не менее Натаниэль, как ему советовали, пересчитал кучу мелких купюр. Банкноты определенно не были только что сняты со счета в банке, из чего он сделал вывод, что зарабатывали и откладывали их постепенно, на протяжении длительного времени.
