Он кинулся, она приподняла тело на руке, согнула ее в локте, швырнула себя вверх, закрутилась, нацелилась, выпрямила руку, будто клинок, – и вогнала ладонь в глаз.
Рев ярости сменился пронзительным визгом, полным боли и страха. Алита улыбнулась и выровняла тело, чтобы заглянуть в оставшийся глаз монстра.
– К черту твою пощаду! – крикнула она.
Затем Алита попыталась выдернуть руку, но та зацепилась за что-то – наверное, за очередной имплантат. Может, оно и к лучшему. Девочка резко повернула руку: предплечье треснуло, переломилось над запястьем, и Алита упала на пол.
«Вот тебе сувенир, радуйся, – подумала она. – Получше кулончика. Там и цветик. Да, я оставила в твоем глазу прекрасный цветок. Носи на здоровье».
В лютом, полном боли вое Гревишки слышалась ярость. Чудовище заковыляло к обрубку Алиты, прикрыв рукой торчащий из глаза цветок. Алита подумала, что цветок навсегда останется там. Даже когда ладонь вынут и дадут монстру новый, лучший глаз, Гревишка запомнит боль от красивого цветка на всю оставшуюся жизнь.
Монстр поднял ногу, чтобы расплющить Алиту. Она улыбнулась.
И вдруг чудовище пошатнулось. Алиту захлестнула дикая радость – такой знакомый, безошибочно узнаваемый звук реактивного молота! Тут же о Гревишку разбилась бутыль с горючей смесью, и верхнюю часть тела окутало пламя. Киборг снова завизжал от боли.
Алита успела заметить Хьюго до того, как в Гревишку врезалось что-то стремительное и хищное, рычащее и рвущее зубами. Монстр отступил назад, и остальные адские гончие бросились разом. Они отдирали броню, обнажали кибервнутренности, рвали и терзали их.
Не переставая визжать, Гревишка содрал с себя гончих и удрал в коридор. Свирепо лающие псы бросились за ним, но тут появился Мактиг и заорал:
– Отбой! К ноге!
Гончие тут же примчались и встали в защитное кольцо вокруг хозяина, Идо и Хьюго. Алита вспомнила маленького песика и заплакала. Мактиг посмотрел на нее и сочувственно кивнул.
– Этот ублюдок не любит собак, – сказал он. – Я таких ненавижу.
* * *
Идо почти не слышал слов Мактига. Доктор упал на колени подле изуродованного обрубка Алиты, убрал волосы с ее лица. Она посмотрела на него, и доктор понял, что его сердце еще может умирать от любви и боли.
Алита, моя маленькая девочка. С тобой снова случилось ужасное. Опять демон, сотворенный доктором, впал в безумие, и ты оказалась на его пути. И пусть тело монстра сделала Кирен – но начал-то все, приведшее к такому исходу, он, доктор Дайсон Идо. Он ничего не предпринял, позволил кошмару вырваться на волю.
Бедная маленькая Алита! Она не оказалась беспомощной, дралась до последнего во всех смыслах, повредила чудовище, прогнала его. Но демон слишком силен, безумен и злобен. Пусть она ранила его – победить шансов не было. Идо не сумел защитить свою девочку, хотя мог бы.
Бедная маленькая Алита. Единственное, что способно ее защитить, лежало на столе в лаборатории, но доктор отказался дать своей девочке то, в чем она так отчаянно нуждалась. Он предпочел встать в позу и читать мораль. Самодовольный болван, убежденный, что не дать девочке силу, заключенную в теле берсеркера, – лучший способ защиты от зла.
В любом другом мире это могло сработать, но не в Айрон сити.
Малышка Алита. После всего случившегося твой доктор по-прежнему не решался принять и понять суть этого мира, его опасности. Хуже всего, он отрицал ее истинную суть, настоящее «я», пытался переделать, нет, вылепить заново в прекрасную нежную куколку, украшенную цветами. В результате доктор подвел свое дитя. Без малого предал.
Идо взял обрубок Алиты на руки.
* * *
Когда выбрались на улицу, Идо позволил Хьюго идти впереди с молотом в руках, чтобы расчищать путь для себя и драгоценной ноши. Идо нежно прижимал ее к груди, слышал ее тяжелое горячечное дыхание и всхлипы. Плевать на все вокруг, на весь мир – лишь бы поскорее доставить ее в лабораторию.
Из сумерек у заколоченного бара «Канзас» вышла Кирен.
Доктор подумал, что, если бы Хьюго стукнул ее молотом, нынешний Дайсон Идо с полным безразличием прошел бы мимо.
– Думаешь, легко отделался? – крикнула Кирен. – Ремонтируй ее вволю, но мы можем заниматься нашим спортом сколько угодно – до бесконечности, если придется! Дайсон, ты сможешь? Правда, сможешь?
Идо прошел мимо нее, словно там никого не стояло. Он спиной чувствовал ее взгляд и представил, как она ссыхается, съеживается, падает внутрь себя, в пустоту – потому что внутри у Кирен давно абсолютно ничего не было.
* * *
Идо бежал, но Кирен не обманывалась. Он бежал не от нее. Теперь у него появилось то, к чему и ради чего можно бежать. А она потеряла свою цель много лет назад. Идо тогда тоже потерял цель. Казалось, ничто и никогда этого не изменит.
Но он бежит.
А Кирен остается здесь.
Глава 16
Эта операция была марафоном, длившимся вдвое дольше, чем та, первая, давшая Алите тело. Большую часть времени заняло отсоединение киберядра девочки от обломков того, что когда-то являлось шедевром сноровки и гения доктора Идо.
Когда Герхад увидела, что Гревишка сделал с Алитой, едва сдержала слезы – и не только из-за девочки, из-за доктора тоже. Хотя монстра, уничтожившего малышку, сделала Кирен, Герхад знала: Идо винил во всем себя. Однажды он уже прошел все круги вины и горя. Медсестра не представляла, что еще может его задеть и причинить боль, заставить казнить себя еще сильнее. Но она недооценила Кирен. Эта женщина – самая холодная, безжалостная, беспощадная в Айрон сити, городе насилия и жестокости. Трудно поверить, что когда-то она была матерью. Трудно поверить даже в ее человечность.
Герхад посмотрела на девочку, лежавшую на операционном столе. После без малого двух суток работы процедура воплощения подходила к концу. Все нервы были физически соединены, обе системы кровообращения – киберкрови и сердечной крови – работали исправно. Вообще, Герхад никогда раньше не видела, чтобы так быстро порозовело лицо. Словно тело с самого начала предназначалось Алите.
Но Идо отказывался соединить Алиту с этим телом. Герхад боялась, что его упрямство навсегда поссорит девочку с опекуном, оттолкнет их друг от друга, и они никогда не смогут сблизиться. Хуже того, Герхад подозревала, что Идо не очень понимал последствия своего решения. После ухода Кирен он сознательно отгораживался от мира, а отношения с Герхад поддерживал сугубо деловые. Хотя особенности работы подразумевали определенную степень интимности: от взаимопонимания доктора и медсестры зависит здоровье пациентов. Однако это не интимность и близость, какая существует между близкими друзьями.
Одно время Герхад обманывалась. Хирургическая команда как хорошо смазанная машина: люди плотно притираются друг к другу, движутся к общей цели. Легко принять эту связь за нечто большее, чем даже семейные узы, – и быстро потерять всех близких. К счастью, ни у Герхад, ни у Идо семьи не было. Проблемы начались бы, если бы доктор проявил романтический интерес к медсестре. Но он не проявил. Вскоре Герхад поняла, что Идо не заинтересован ни в чем, кроме рабочих отношений. Он терпеливо сносил ее попытки откровенничать, но сам ничего не рассказывал.
