Мусульманский художник был лишен возможности непосредственного общения с действительностью и склонялся к условным образам, потерявшим связь с окружающим миром. Без свежести жизни и новизны его картины потеряются, если убрать из них золотой декор. Сопровождающий меня эрудит, отправившись со мною в Лахор, недоумевал, глядя на сикхские фрески Форта: «Too showy, no colour sheme, too crowded»
[22]. В самом деле, между его произведениями искусства и, скажем, фантастическим плафоном из зеркал в Шиш-Махале, сияющим, словно звезды на небе – огромная бездна. Тем не менее индийская культура, в сравнении с мусульманской, – полна мещанских тенденций, криклива, простонародна и очаровательна. На территории Индии мусульмане воздвигали не только крепости, но и мечети, и усыпальницы. При этом форты больше походили на переполненный людьми дворец, тогда как пустые мечети и усыпальницы – на дворцы необитаемые. Понятие одиночества в мусульманской культуре занимает особое место. Согласно исламским религиозным убеждениям, существование человека обусловлено социумом, умерший не исчезает, продолжая пребывать внутри общества, но теперь он отстранен от него, одинок. Стоит обратить внимание на огромную разницу в масштабах между величественными просторными усыпальницами и совсем крошечными могильными камнями, которые они укрывают. Для чего же нужны все эти огромные галереи и просторные залы с бесконечными посетителями? Мы привыкли, что в Европе могила по определенным параметрам соответствует покойнику, усыпальницы для западной культуры не характерны, но сама могила украшается с большим искусством и изобретательностью, ее стремятся приспособить для покойника. Мусульмане, вместо скромной могилы, воздвигают огромную усыпальницу, уже не нужную умершему, а сама могила, состоящая из саркофага, в который помещают гроб с телом, – как правило, довольно убога, и покойник более похож на пленника. Философия смерти в исламской религии противоречива: с одной стороны, мусульмане тщетно пытаются быть изящны в сооружении могил, с другой стороны, для праха покойника существует ряд неудобств, но эти противоречия дополняют друг друга. Это своеобразный символ всей цивилизации: ведь за безупречной роскошью (дворцы с драгоценными камнями, фонтаны с розовой водой, золотая посуда, на которой подают вкуснейшие лакомства, ритуал курения табака, который смешивают с растертым перламутром) прячутся суровые обычаи, надменные нравы, странные понятия о морали и религии. Ханжеская эстетика ислама, отказываясь от экспрессивных выражений, склоняется к скромным деталям: духам, кружевам, вышивкам, садам. Религиозная мораль удивляет своей двойственностью: наряду с объяснимым стремлением обратить другие народы в свою веру можно столкнуться с неестественным проявление терпимости к другим конфессиям. В действительности общение с иноверцами у правоверного вызывает тревожные чувства, он полагает, что более свободные нравы и постоянно меняющиеся традиции угрожают спокойному образу жизни, одним своим присутствием в мировой культуре стремятся нарушить равновесие. Однако необходимо сказать, что в понятие религиозной терпимости мусульмане вкладывают иной смысл: это постоянное преодоление самих себя. Говоря об этом, Пророк привел общество к критической ситуации, поскольку, с одной стороны, божественное откровение дано лишь избранному народу, а с другой, – возникает необходимость признать право на существование у других сообществ их «местного» бога. Этот парадокс напоминает теорию Павлова: с одной стороны, правоверного одолевает чувство страха, но с другой стороны, эти чувства – противоестественны, ибо правоверный предан своему богу, таким образом, исламская религия не противоречива.
Один раз в Карачи мне посчастливилось беседовать с мусульманскими учеными – преподавателями и теологами. Меня удивило упрямство, с которым они говорили о преимуществах своей цивилизации, постоянно ссылаясь на присущее ей понятие «простоты». Законы, регулирующие наследственные права, по сравнению с индийскими универсальны и предельно упрощены. В случае необходимости можно избежать выплаты дополнительных процентов по кредиту, для этого следует составить специальный договор об объединении депозитора и банкира, и тогда эта сумма будет инвестицией банка в предприятие кредитора. Согласно агарной реформе получить в наследство пахотные угодья можно только при долевом участии, действие закона заканчивается, когда земля оказывается разделена на слишком большое количество участков, поскольку этот закон не связан догмой, чтобы избежать чрезмерного дробления: «There are so many ways and means»
[23].
Весь ислам по сути является методом развития в умах верующих непреодолимых конфликтов, с тем чтобы потом предоставить им спасение в форме простых решений (но уж слишком простых). Одна рука подталкивает верующих к пропасти, другая удерживает их над ее краем. Если, находясь вдали от дома, вы беспокоитесь о целомудрии ваших жен и дочерей, то нет ничего проще: наденьте на них паранджу и держите взаперти. Так появилась современная burkah, своим сложным покроем напоминающая ортопедический корсет: марлевое окошко для глаз, застежки и завязки; тяжелая ткань, из которой это сшито, плотно окутывает тело, скрывая его насколько возможно. Однако в результате вы беспокоитесь еще больше, поскольку теперь достаточно кому-то случайно притронуться к вашей супруге, вам будет не избежать позора. Откровенная беседа с некоторыми мусульманами позволила мне осознать два факта: до свадьбы мужчина невероятно переживает, ведь ему важно, чтобы невеста была невинна, после женитьбы переживание не утихает, теперь важно, чтобы жена соблюдала верность супругу, для этого и был введен purdah, согласно законам которого женщина оказывается запертой в своем собственном мире, скрытом от непосвященных, что, разумеется, хоть и позволяет избежать любовных приключений, но не лишает женщину возможности иметь свои секреты. Юные герои хвастаются, как украдкой попадали в гаремы, и поэтому, когда они женятся, то, памятуя о своем прошлом, вынуждены тщательнее охранять своих жен.
Индусы и мусульмане едят руками. Особенно деликатно это делают индусы, они легко и изящно подхватывают пищу с помощью чапати – большой лепешки, которую запекают на стенке кувшина, закопанного в землю и на треть наполненного углями. Мусульмане берут еду руками привычно, никто не обгладывает мясо с кости. Используют для этого только правую руку (левой они совершают интимные омовения, поэтому она считается нечистой), откусывают мякоть зубами и жирными руками берут стакан, когда хотят пить.
Глядя на все это, я полагаю, что такие манеры поведения за столом объясняются не только особенностями кулинарных традиций, но и явились результатом одного из религиозных заветов Пророка: «Не поступайте так, как иные народы, которые едят ножом». Скорее всего, некоторые заветы обусловлены бессознательным стремлением к простоте и инфантилизму, таким образом, эти традиции ведут к гомосексуализму, поскольку ритуал омовения после принятия пищи предполагает некоторую близость: для мытья рук, полоскания рта, сплевывания и прочих процедур все собравшиеся используют один сосуд с водой, – таким образом, болезненный врожденный страх перед нечистотой родственен проявлениям экгсбиционизма. Однако, наряду со стремлением к единению внутри сообщества, существуют и попытки проявить себя лидером группы, что объясняется введением системы purdah: «Пусть женщины облачатся в накидки, чтобы их можно было отличать от других».
