Рассуждая о том, что индейцы «пренебрегают милостями природы, предпочитают им дикое уродство», Санчес Лабрадор противоречит себе, поскольку вслед за этим утверждением он пишет, что орнаменты самых прекрасных ковров не идут ни в какое сравнение с красотой нательных узоров индейцев. Необходимо признать, что никогда эротический эффект грима не использовался столь систематично и целенаправленно.
Делая аборты, убивая детей, расписывая тела и лица, индейцы мбайя стремятся противопоставить человека жестоким законам природы. Презрение к естеству, к той глине, из которой все мы сделаны, – одна из основных идей искусства индейцев, и в этом смысле оно отчасти греховно. Будучи иезуитом-миссионером, Санчес Лабрадор довольно проницателен, подчеркивая демонический характер местной культуры. Описывая технику живописи, путешественник обращает внимание на фигуры, напоминающие по форме изображение звезды в орнаменте, он усматривает в этом проявление богоборческих мотивов: «Так, каждый эвигуайеги считает себя Атлантом, который держит мир не только на плечах, но и всем своим телом подпирает неумело вылепленную Вселенную». Возможно, исключительный характер искусства индейцев объясняется тем, что человек не желает признавать, что создан по образу и подобию некоего Творца.
Детальное изучение узоров кадиувеу, наиболее характерных для них легких штришков, спиралей и завитков, неизбежно вызывает ассоциации с искусством испанского барокко, с его коваными решетками и имитацией мрамора. Можно ли говорить о влиянии завоевателей на наивный стиль индейцев? Разумеется, местные жители усвоили особенности европейской культуры, этому можно найти множество подтверждений. В 1857 году кадиувеу впервые побывали на палубе военного корабля, который стоял в водах реки Парагвай, на следующий день моряки с судна «Маракана» увидели, что некоторые индейцы разрисовали себя изображениями якорей. Один индеец расписал свое тело под офицерскую форму, он в точности скопировал все детали: пуговицы, галуны, портупею и выпущенные из-под нее фалды. Все это служит доказательством того, что мбайя достаточно хорошо освоили искусство раскрашивания. Одна из характерных черт орнамента индейцев доколумбовой Америки – многочисленные кривые, извилистые линии. О существовании криволинейного стиля в доколумбовой Америке свидетельствуют археологические находки, проводимые в разных частях континента. Это подтверждает культура Хоупвелл (долина Огайо), культура Чавин (Перу), стоянки Сантарен и Маражо (устье Амазонки), примером может служить и глиняная посуду индейцев каддо, найденная на берегах Миссисипи. Такое распространение традиции говорит о ее древнейших корнях.
Подлинная проблема состоит в другом. При изучении рисунков кадиувеу быстро приходишь к выводу, что детали узора слишком элементарны и вполне могли быть изобретены индейцами, а не заимствованы из других культур (что, однако же, вовсе не исключается). Своеобразие индейского орнамента возникает из умения так сочетать эти элементы, что образуется законченная композиция. У индейцев существовало столько способов комбинирования разных сюжетов, они столь изысканны и разнообразны, что вряд ли можно говорить о серьезном влиянии на них образцов искусства эпохи Возрождения. К какой бы теории ни склонялся ученый, истоки своеобразия рисовального искусства кадиувеу следует искать в нем самом, его невозможно объяснить, пренебрегая целостностью культурного контекста.
Исследуя искусство индейцев, я стремился понять его истоки, прослеживая аналогии с культурами Древнего Китая, западного побережья Канады и Аляски, Новой Зеландии. Моя нынешняя гипотеза, разумеется, отличается от прежних, но не противоречит им, а скорее, дополняет.
Рис. 17–18. Нательные рисунки. Слева: из труда Боджани (1895), справа: зарисовка автора (1935)
Как я уже говорил, по своей природе искусство кадиувеу двойственно: мужчины занимаются пластическими формами, женщины – живописью; причем изделия из дерева, при всей своей стилизованности, натуралистичны и традиционны, а рисунки уникальны и абстрактны. Я сосредоточился на изучении «женского искусства», тем не менее дуализм и в нем находит продолжение.
Итак, в «женском искусстве» тоже существуют два стилистических направления, в основе которых лежат декоративность и абстракция. Первый стиль имеет геометрический характер и насыщен угловатыми фигурами, второй – более свободный: здесь преобладают кривые линии. Чаще всего в одном рисунке сочетаются обе эти стилистические тенденции. Еще более удивительна глиняная посуда: на горлышке сосудов изображен геометрический орнамент, а на выпуклой части – криволинейный узор, или наоборот. Плавные извилистые линии более характерны для рисунков на лице, а остроугольному стилю чаще следуют, расписывая тело. В каждом племени существуют свои собственные законы сочетания двух этих тенденций.
В любом случае интересным является вопрос – в каком соотношении находятся разные принципы оформления в одном произведении искусства. Тема, начатая как линейный контурный рисунок, может повториться как отражение, образуя некий блок (индейцы закрашивают некоторые еще не расписанные участки, так же, как и мы с вами, когда рисуем машинально). Так возникает парная альтернатива. В большинстве произведений сочетаются разные темы, линейный рисунок и фон почти всегда занимают равную площадь, таким образом можно проследить по отдельности развитие каждого мотива в орнаменте, понять функцию той или иной фигуры, ее значение в композиции как позитива или как негатива. Наконец, живопись индейцев одновременно следует еще двум принципам: симметрии и асимметрии, которые опять же сочетаются в пределах одного рисунка, иногда последовательность элементов орнамента нарушается, часто рисунок расположен вдоль вертикальной линии или вдоль горизонтальной линии, он может быть скошен по диагонали к левому нижнему краю или по диагонали к правому углу, может быть разделен на восьмиугольники. При описании я намеренно использую геральдический подход, поскольку стиль индейской живописи, несомненно, соотносится с принципами строения герба.
Рис. 19–20. Два мотива росписи лица и тела
Образец росписи лица
Произведем анализ нательных рисунков на конкретном примере (рис. 17, 18): на первый взгляд, изображение кажется простым. Оно состоит из волнистых пересекающихся линий, сходящихся друг с другом по принципу «веретена» вокруг маленьких фигур, расположенных по всему полю. Но это обманчивое впечатление, посмотрим на него поближе. Не стоит фокусировать внимание только на общем виде законченной картинки. Может показаться, что вначале художница изобразила несколько плавных изгибающихся линий, а затем украсила пространство между ними небольшими фигурами. Но принцип ее работы был другим, более сложным. Словно укладывая мостовую, она последовательно выстраивала однотипные элементы в ряды. Каждый такой элемент состоял из замкнутого сегмента, который получался, когда выпуклая дуга соединялась с вогнутой, кольца сплетались по принципу «веретена», в центре изображалась фигура. Элементы орнамента постепенно наслаивались друг на друга, и только ближе к концу работы общий мотив стал регулярно повторяться, что одновременно и подтверждает динамичный характер творческого процесса, и противоречит ему.
