– Почему ты такой грустный? Опять из-за Сары, которая помогла тебе меня найти? Она все не отвечает?
– Я не грустный! Просто устал, потому что не высыпаюсь. Не очень-то сладко спится, когда у тебя под одеялом липучка в форме мальчика. Живо в постель!
Симон захихикал:
– Тебе больше понравится липучка в форме рыжей тети, да?
– Ого! А ты жутко повзрослел всего за пару месяцев. Ладно, беги в свою комнату. Я сейчас приду.
Мальчик умчался. Кристофер в очередной раз проверил почту – последние полгода он заглядывал туда чуть ли не каждый час в надежде получить послание от Сары. Но кроме нескольких официальных документов, касавшихся расследования, которые она переслала ему через коллег, никаких вестей от нее не было.
С сожалением закрыв ноутбук, Кристофер остановил взгляд на внушительной стопке бумаг, накопившейся на столе. Несмотря на то что Сара уладила почти все формальности, ему пришлось неоднократно давать показания в полиции. А еще он занимался похоронами отца и матери, разбирался с наследством, записал Симона к детскому психологу, пытался справиться в одиночку с собственными проблемами, вернулся к работе и изо всех сил старался обеспечить племяннику спокойную, размеренную и безопасную жизнь.
– Эй, ты где?! Я все жду-жду…
Кристофер вздрогнул. С тех пор как они с Сарой вернулись из Америки, с ним часто случались такие вот «приступы отсутствия» – он выпадал из реальности, не замечая, как идет время. И хотя он старался держаться молодцом, так или иначе недавние события сильно на него повлияли, и если пережитой страх и кровавые сцены постепенно изглаживались из памяти, то от головокружительного научного открытия, свидетелем которого он стал, нельзя было просто так отмахнуться, а поговорить было не с кем.
Иногда Кристофер останавливался посреди улицы и смотрел на прохожих – они куда-то спешили или прогуливались, болтали или спорили о делах, не ведая о том, что в каждом из них записана история Вселенной, и даже не догадываясь, что нас окружают бессмертные души, миллионы и миллионы душ незримо витают в воздухе, проходят сквозь людей ежесекундно и что их собственная душа после смерти тела станет частью невидимой и безграничной темной материи.
– Кристофер! – нетерпеливо позвал Симон.
Он поднялся и пошел в детскую, освещенную приятным, успокаивающим сиянием ночника. Сел на краешек кровати и рассказал Симону его любимую сказку, смешно изобразив всех персонажей. Видеть, как мальчик хмурится или улыбается, представляя себе каждую сценку, и звонко хохочет над забавными моментами, было счастьем.
Когда сказка подошла к концу, Кристофер приглушил свет ночника, поправил одеяло и чмокнул племянника в лоб. Мальчик посмотрел в окно – со дня возвращения он просил не закрывать ставни. В полумраке спальни ярче проступали звезды на небе.
– Как ты думаешь, мама, папа, дедушка и бабушка где-то там, среди звезд, и смотрят на нас?
Кристофер тоже поднял глаза к переливающемуся искорками небосводу и улыбнулся:
– Думаю, да, дорогой.
– А раньше ты говорил, что не знаешь. Почему теперь говоришь по-другому?
Он удивился, что Симон запомнил тот давний разговор, состоявшийся больше года назад.
– Раньше я и правда не знал.
– А сейчас откуда знаешь?
– Я хорошенько поискал ответ – и нашел.
– Как ключи от машины, которые ты все время теряешь? Кристофер улыбнулся:
– Да, почти. Можешь спать спокойно, за тобой всегда будут присматривать те, кто тебя любит.
Мальчик поплотнее закутался в одеяло. Кристофер еще раз поцеловал его в лоб и хотел встать, но Симон уцепился за его свитер.
– Хочешь, чтобы я еще немного посидел с тобой?
Мальчик покачал головой, и тогда Кристофер понял. Он снял свитер и отдал его Симону, а тот, скатав свитер в клубок, прижал его к груди, как любимую игрушку, и безмятежно закрыл глаза.
Кристофер взволнованно смотрел на мальчика, пока он не задремал, затем на цыпочках вышел из комнаты и закрыл дверь. Посидел немного на диване в гостиной, чувствуя безбрежную радость оттого, что у него теперь есть сын, и в то же время остро ощущая свое одиночество. Потом принял душ, прихватил с полки научно-фантастический роман и лег в постель. На двадцатой странице он заснул.
Через час Кристофера разбудил звуковой сигнал мобильного телефона – пришло сообщение. Телефон лежал на столе, вставать ужасно не хотелось, и, повернувшись на другой бок, Кристофер собрался было опять заснуть, но помешало странное чувство, что происходит нечто важное. Со вздохом поднявшись с дивана, он добрел до стола. Экран в темноте светился голубоватым светом, извещая о том, что получено MMS с незнакомого номера. «Опять реклама», – проворчал Кристофер, но все же открыл сообщение. И сердце чуть не разорвалось. Он подумал, что все это ему снится.
На экране открылась фотография Сары в шерстяной шапке, из-под которой выбивались рыжие пряди, и в толстом вязаном шарфе. Нос у нее чуть-чуть покраснел от мороза, а светло-голубые глаза сияли. Она сделала селфи так, чтобы хорошо видно было правую часть лица – обожженная кожа уже зажила, а бровь и ресницы отросли. Под фотографией было написано:
«Если еще не поздно, теперь моя очередь тебя ждать. Приезжай. P. S. Ничего, что я не выщипала брови?»
Кристофер включил в гостиной все лампы, чтобы убедиться – это не сон. И только теперь, не отрывая глаз от фотографии Сары, он позволил головокружительному и прекрасному чувству, которого до встречи с ней никогда не испытывал, а потом старательно прятал в самой глубине сердца, вырваться на волю.
Эпилог
Одежды служителя церкви прошуршали по коридору, который вел к камерам заключенных, отбывающих пожизненный срок. Пастор с сединой на висках остановился у нужной двери, поправил на шее фиолетовую столу
[14] и покрепче прижал к себе Библию. В его тяжкую обязанность входило выслушивать исповеди чудовищ в человеческом обличье, и эти чудовища порой даже осмеливались просить отпущения грехов.
Надзиратель, сопровождавший его, заглянул в глазок, хлопнул заслонкой, нашел в связке ключей подходящий и отпер замок с металлическим скрежетом.
– Дэвисберри, к вам священник, – сказал он, открыв дверь, и сделал пастору знак, что тот может войти. – Постучите, когда закончите. Я вас выпущу.
Дверь с лязгом захлопнулась, опять проскрежетал замок, и по камере раскатилось эхо, как в пещере. Пастор сделал несколько шагов вперед, окинув взглядом медицинское оборудование.
Марк Дэвисберри лежал на кровати, прерывисто и шумно дыша. Половину лица и бо́льшую часть тела скрывали бинты. Ожоги и травмы, полученные под землей, медленно его убивали.
