– Неужели все дело только в Каттере? – спросил он.
– В каком смысле?
– Похоже, это ваш личный крестовый поход. Это ваш способ взять реванш за то, что с вами сотворили те мальчишки?
– Пусть это останется между мной и моим психиатром. Неужели для вас это так важно?
– Наверное, нет.
– Тогда давайте работать вместе.
– Вы первая.
Иден опять улыбнулась. Это была улыбка человека, осознающего, что он одержал победу.
– Что вы хотите?
– Все. Все ваши записи. Ваши интервью. Вашу черновую рукопись.
– Может, мне нужно заставить вас подписать соглашение о неразглашении? – с кокетливой усмешкой спросила она.
– Я не писатель.
– Ладно. Я отдам вам все, что у меня есть. И для меня это очень решительный шаг. Что я получу взамен?
– Надо подумать.
– Что-то у вас все получается слишком односторонне, – надув губки, сказал Иден.
– Это пока.
– Ладно, хотя эта сделка выгодна вам, я все равно в деле. Сегодня я распечатаю для вас копии, и завтра вы сможете забрать их у меня.
– Вы быстро действуете.
– Нам надо действовать быстро. У нас мало времени. Я говорила: я знаю Руди Каттера. Ведь вы же не думаете, что он остановится, правда?
Фрост задумался. «Тик-так».
– Нет, Каттер не остановится, – ответил он. – Он снова убьет. И уже наступил ноябрь.
Глава 11
Руди наслаждался своим первым стаканом пива как свободный человек, и алкоголь быстро ударил ему в голову. Он и его брат Фил сидели в одном из баров Мишн-дистрикт за угловым столиком, откуда удобно было наблюдать за толпой. Это был знакомый ему район, его любимое заведение. Двадцать с чем-то столиков занимали всю площадь зала и часть улицы. Громко звучала музыка, голоса посетителей сливались в устойчивый гул, десяток развешанных на стенах телевизоров отбрасывали на барную стойку разноцветные блики. «Уорриорз» играли с «Бакс»
[24].
Для тех, кто не знал его, Руди был неотличим от остальных. И его это вполне устраивало. Он надвинул на лоб белую бейсболку с эмблемой «Уорриорз» и, несмотря на полумрак, остался сидеть в солнцезащитных очках. Но все равно он чувствовал, что за ним наблюдают. Двое за ближайшим столиком то и дело оглядывались на него. Еще двое у двери тайно снимали его на телефоны.
– Копы, – пробормотал он, обращаясь к брату.
Фил с безразличным видом обвел взглядом бар.
– Ищут любой предлог, чтобы снова засадить тебя.
– Ага, скоро пошлют кого-нибудь затеять драку, чтобы повязать. Рассчитывают на это.
Он снова сосредоточился на пиве. Фил пил уже второй стакан.
Брат Руди был всего на год младше. Он покатился по наклонной плоскости, когда Руди сидел, и стал таким тощим, что кости просвечивали сквозь кожу. Черные волосы сильно поредели. Он много пил и много курил, и это отражалось на его землистом лице с запавшими глазами. У него был глухой низкий голос и режущий слух кашель. Угрюмый и неприветливый со всеми, он был скрягой, который так и не женился. Они уже давно жили вместе. После Хоуп. После Рен. Они вели спокойный образ жизни, их существование ограничивалось просмотром спортивных трансляций и выпивкой в таких заведениях, вроде этого.
– Слушай, кстати, о доме, – сказал Фил. – Соседи не очень-то рады тому, что вокруг слоняются копы и репортеры.
Руди потер подбородок. Надо бы побриться, надо бы принять душ.
– Ты хочешь, чтобы я съехал?
– Просто старайся не попадаться на глаза, когда возвращаешься. Жди темноты. И заходи через черный ход.
– Ладно.
Фил понизил голос:
– Тебе для чего-нибудь понадобится алиби?
– Дам знать.
– Я раздобыл для тебя деньги, – добавил Фил. – Пару тысяч баксов. Сможешь потянуть время.
– Где ты их раздобыл? – спросил Руди.
– Выполнил несколько мелких работенок. – Фил пошевелил пальцами.
Он всегда умел ловко справляться с замками. Несколько раз его ловили, но во всегда страдающих от нехватки средств тюрьмах Калифорнии не находилось места для третьесортных воров.
Руди снова хлебнул пива.
– Ты нашел парня для подмены?
– Да, он сидит в конце стойки.
Руди проследил за взглядом Фила и увидел человека, потягивавшего виски со льдом. Он был как минимум лет на десять младше Руди, но делу это не мешало. Они были одинаковой комплекции. На парне были солнцезащитные очки, свободная толстовка с эмблемой «Форти-найнерз» и желто-коричневые вельветовые брюки. Темно-синяя вязаная шапочка закрывала его лоб и уши.
– Что ты ему сказал? – спросил Руди.
– Ничего. За пятьдесят баксов он не стал задавать вопросы. Я пишу ему эсэмэску, и мы идем.
– Ладно, – сказал Руди. – Я позвоню тебе, как только будет возможность. У тебя есть одноразовые телефоны?
– Спрашиваешь. Так что ты собираешь делать, Руди?
– Пусть тебя это не волнует.
– Эй, дружище, я никогда не вмешиваюсь, но тебя же выпустили. Это же здорово. Может, тебе стоило бы уехать из города. Сейчас в Сан-Франциско слишком горячо. Все не спускают с тебя глаз. Ты мог бы податься в Лос-Анджелес, в Рино или еще куда-нибудь. И начать сначала. Или хотя бы затаиться на время.
– У меня есть кое-какие дела. Давай пиши своему другу, и пошли.
Брат быстро набил текст на телефоне. Краем глаза Руди увидел, как парень у стойки взял свой телефон и с явным замешательством в открытую оглядел зал. К счастью, никто не обращал на него внимания. Парень сполз с табурета и стал проталкиваться через толпу к узкому коридору, ведшему к туалетам.
Руди дождался, когда парень уйдет, и встал. На него тут же устремились взгляды десятка пар глаз. Он сделал вид, будто ничего не заметил. И поднял вверх два пальца, подавая знак бармену: «Еще два пива сюда».
А затем пошел к туалетам.
Дверь была заперта. Он постучал, и тот парень приоткрыл дверь и выглянул. Руди втолкнул его в крохотное помещение, вошел сам и закрыл дверь. Тесный туалет освещала тусклая лампочка под потолком. От унитаза воняло, раковина была грязной.
– Раздевайся, – сказал Руди. – Быстро.
– Что?
– Что слышал.
Не дожидаясь парня, Руди снял пиджак, сорвал галстук и расстегнул рубашку. Затем он сбросил туфли, расстегнул ремень и скинул брюки. Оставшись только в нижнем белье и носках, он сильно ударил парня в плечо.
