За короткое мгновение Фрост успел увидеть на пассажирском сиденье женщину, прежде чем Руди ударил ее, заставляя пригнуться. У женщины были ярко-рыжие волосы. Это была Табби, живая.
Вильнув в сторону и повернув настолько стремительно, что его правая сторона приподнялась над проезжей частью, а потом тяжело опустилась на асфальт, «Сааб» помчался на север, к заливу. Он летел по лужам, высекая фонтаны воды. Фрост повис у него на хвосте. Эта улица была пошире, и им приходилось объезжать первые утренние автобусы. По обе стороны стояли жилые здание.
Фрост по рации вызвал подкрепление.
Спустя секунду обе машины вылетели на пересечение с Марина-бульвар. От воды их отделяла ровная и просторная лужайка, с которой хорошо были видны мост Золотые Ворота и холмы на востоке залива, накрытые низкими облаками. Каттер повернул направо, и Фрост быстро догнал его и поехал рядом. Так, бок о бок, они неслись к тому участку, где улица поворачивала к востоку. Встречные и попутные машины прижимались к тротуару, торопясь освободить им дорогу.
Слева показались пирсы Форт-Мейсона. На подъезде к перекрестку с Бьюкенен с юга и с востока появились еще две полицейские машины и вынудили Каттера завернуть на пустую парковку у старого форта. Истон чуть замешкался, так как тяжелый «Субурбан» не очень ловко вошел в поворот. Слева, на воде, яростно раскачивались и бились друг о друга причаленные лодки.
Каттер, имевший фору ярдов в сто, стремительно влетел в ворота форта. Здесь был тупик, так как за казармами и пирсами дорога обрывалась в залив. Вместе с полицейскими машинами въехав на территорию форта, Фрост заметил, что «Сааб» свернул в проезд между последним корпусом и пологим холмом с кипарисами вдоль вершины, и устремился вслед за ним.
За последним белым строением форта дорога обрывалась. Проезжую часть пересекала старая железнодорожная колея. Справа поднималась вверх высокая подпорная стена. Впереди длинный пирс уходил в залив. Там, где бетонные столы обозначали конец дороги, Фрост увидел красный «Сааб». Двигатель продолжал работать, передние дверцы были распахнуты.
В машине никого не было. Каттер исчез. Исчезла и Табби.
Глава 46
Дождь будто обрушил шквальный огонь на залив.
Фрост с пистолетом в руке вылез из «Субурбана», и ветер едва не сбил его с ног. Сзади остановились полицейские машины. Над водой поднимались стены длинного, заново покрашенного и отремонтированного пакхауза с контейнерными воротами. Справа стояла старая пожарная часть форта.
Истон жестом велел одному из полицейских обследовать пирс, а сам вместе с другим офицером пошел за пожарную часть. Вдали, в полутора милях от берега, были видны остров и тюрьма Алькатрас. На ржавом ограждении форта сидели чайки, изредка поднимаясь вверх и паря в мощных потоках воздуха. За пожарной частью территорию форта ограничивал пологий лесистый склон, спускавшийся к воде и к огромным валунам.
Истон не увидел ни Каттера, ни Табби, но откуда-то из-за деревьев раздался женский голос.
Произнес одно слово. Его имя.
– Фрост!
Он бросился вперед. Другой полицейский был лет на десять старше его, поэтому детектив легко оторвался от него. Пробежав через дырку в ограде, он оказался среди деревьев. Влажную землю покрывал слой опавшей хвои. Отсюда идти можно было только вверх по склону, к тому же голоса раздавались сверху. Фрост убрал пистолет в кобуру и стал взбираться. Оскальзываясь и падая, он преодолел тридцать футов, пока не оказался на ровной и широкой асфальтированной велодорожке. Отсюда залив с Золотыми Воротами на дальнем плане был виден как на ладони.
Путь указали два ряда грязных следов на асфальте. Следы вели в противоположную от форта сторону. Фрост побежал. Велодорожка спускалась вниз, и после поворота перед ним открылся вид вдаль.
Там он их и увидел. Они были в конце велодорожки, которая упиралась в просторную площадь под Фишерманз-Уорф. От площади в залив уходил полукруг пирса. Табби оглянулась и заметила Фроста. Она позвала его, но Каттер обхватил ее за шею и потащил за собой. В руке у него был нож.
Фрост бежал изо всех сил. Он слышал приближающийся вой сирен со стороны Ван-Несс и Верфи. Каттер загнан в ловушку, ему некуда деться, но загнанному зверю нечего терять. Фрост достал из кобуры пистолет. То и дело оборачиваясь, Каттер тащил Табби к полукруглому пирсу.
Это был путь в один конец, обрывавшийся в воде. Возврата не было. И оба это знали.
Истон добежал до входа на пирс. Каттер и Табби боролись на середине широкой бетонной полосы в пятидесяти ярдах впереди. А позади светили фары полицейских машин. Фрост бежал за Каттером. Ветер подгонял его вперед, а в лицо хлестал дождь. Пирс тянулся на четверть мили, но Руди мешала бежать Табби, поэтому Фрост быстро сокращал расстояние между ними.
Они были уже у конца пирса, когда Каттер вдруг остановился и повернулся к Фросту лицом. Волны залива разбивались о пирс и осыпали его веером брызг. Вокруг них были вода и холмы, на фоне пасмурного утреннего неба виднелись нечеткие очертания города. С одной стороны над водой тянулся мост Золотые Ворота, с другой – Оклендский. На всем пирсе они были втроем. Больше никого. Истон поднял руку, жестом останавливая бежавших вслед за ним полицейских. Он не хотел еще сильнее нервировать Каттера.
– Отпусти ее, Руди.
Ему пришлось кричать, чтобы его услышали. Он сделал шаг вперед, потом еще один. Его пистолет был нацелен в голову, но стрелять он не мог. Каттер выставил перед собой Табби. Стрелять невозможно было еще и потому, что он все время терял цель из-за толкавших его сильных порывов ветра. Он напоминал самому себе лодку, ставшую игрушкой волн.
– Не приближайся, Истон, – сказал Каттер. – Стой.
Фрост остановился, но пистолет не опустил.
– Все кончено, Руди. Ты сам это знаешь. Выхода отсюда нет.
Табби билась в руках Каттера, как пчела в стеклянной банке, но ей все не удавалось вырваться. Левой рукой он держал ее за талию, а правой сдавливал ей шею, прижимая нож к сонной артерии. Ему было достаточно одного движения, чтобы перерезать ей горло. И чем больше Табби боролось, тем сложнее было Фросту взять на мушку Каттера.
– Ну, Истон, и что собираешься делать? Будешь стрелять? А ветер-то сильный. Можно промахнуться. Что, если ты своей рукой убьешь ее? Сможешь потом жить с этим?
У Фроста шумело в голове. И это не был шум ветра. Это были гнев и отчаяние, бушевавшие в нем.
– Отпусти ее. Зачем тебе это? Убив ее, ты ничего не изменишь.
– Для себя – нет, зато для тебя – все, ведь так?
Фрост понял: Каттер хочет, чтобы он все увидел. Да, Фрост нашел тела Кейти и Джесс, да, у него на руках истекла кровью Мария Лопес. Однако он не видел, как лезвие скользит по шее, не видел, как фонтаном бьет кровь, не слышал крик боли. Каттер собирается убить Табби у него на глазах. Теперь Фрост в этом не сомневался. Что бы он ни говорил, что бы ни делал, убийца не изменит своего намерения.
