Компетенция суда в Советском Союзе была крайне узкой. Так, рядовой гражданин не мог спорить с государством. Государство было собственником всех предприятий, которые не могли вести между собой хозяйственные споры в судах. И уж, конечно, нечего и говорить о функции суда по проверке законов и решений органов власти на соответствие Конституции.
Неудивительно, что после развала СССР речь пошла не о реформировании доставшейся от Советского Союза судебной системы, а о строительстве ее с нуля. Судебную власть предстояло сформировать как независимый институт, которая могла бы возражать против решений законодательной и исполнительной властей и противостоять им. Пока у суда не было права на отмену актов исполнительной власти, его нельзя было признать самостоятельной властью.
Началом становления судебной власти в современной России стала Концепция судебной реформы в Российской Федерации, одобренная Верховным Советом РСФСР 24 октября 1991 г. В июне 1992 г. был принят закон «О статусе судей», который сформулировал гарантии независимости и провозгласил принципы независимости и неприкосновенности судей, сделав статус судьи пожизненным
[185]. В апреле 1993 г. принят закон «Об обжаловании действий и решений, нарушающих права и свободы граждан», разрешающий обжаловать решения органов власти и управления. Российский суд стал арбитром между гражданином и властью
[186]. Конституция Российской Федерации, принятая в декабре 1993 г., закрепила основные принципы осуществления государственной власти на основе разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную. После длительных дискуссий в конце 1996 г. принят закон «О судебной системе», который зафиксировал устройство и принципы организации судебной власти на территории страны
[187].
…И сразу назад
Однако постепенно темп воплощения Концепции 1991 г. начал падать, многие зафиксированные в ней положения не были реализованы, а многие ее принципы стали de facto или de jure пересматриваться. Так, на долгое время было отложено введение в России суда присяжных. Не была реализована идея о создании судебных округов в судах общей юрисдикции, которые не привязаны к административному делению страны, что позволяло местным властям использовать различные формы давления на судей
[188]. Не было выполнено требование концепции об образовании кассационных и апелляционных инстанций в окружных судах и в Верховном суде (ВС).
Недолго продержался и базовый принцип несменяемости судей. Уже весной 1993 г. пожизненное назначение на должность было отменено и введена норма о том, что срок полномочий судей может ограничиваться законом. Одновременно введена норма о том, что изначально судьи нижних судов (городских, районных, гарнизонных) назначаются на свою должность лишь на пять лет и только потом могут назначаться пожизненно. В 1995 г. пятилетний срок был заменен на трехлетний и распространен на судей областных (краевых) судов. В 1999 г. вопрос о несоответствии этой нормы закона конституционному принципу несменяемости судей рассматривал Конституционный суд (КС), который сказал, что данная норма не противоречит принципу несменяемости, только если три года рассматриваются как испытательный срок, по истечении которого либо судье должны быть предъявлены претензии, либо он должен автоматически назначаться пожизненно. Но на практике произошло другое: нежелательных судей по истечении трех лет стали освобождать от должности с формулировкой «в связи с истечением срока полномочий», не предъявляя при этом никаких претензий. Попытки уволенных судей требовать исполнения решения КС в судах не приводили к успеху.
В том же 1995 г. была принята норма о том, что назначение судей всех судов вплоть до областных (краевых) осуществляется президентом «с учетом мнения» законодательного органа субъекта Федерации
[189]. Тогда же существенным образом были расширены основания для досрочного прекращения полномочий судьи. Это стало возможным, например, в результате «совершения поступка, умаляющего авторитет судебной власти». На практике такая формулировка привела к тому, что любое критическое высказывание судьи о положении дел в судебной системе трактовалось как умаляющее авторитет судебной власти и могло повлечь за собой прекращение его полномочий
[190].
Почему так случилось? Так, эксперты, работавшие над вопросами судебной реформы в команде Бориса Ельцина, прямо признали, что после принятия Конституции судебная реформа перестала быть приоритетом властей, и давали этому три объяснения
[191]. Во-первых, медленный и тяжелый ход экономических преобразований привел к тому, что экономические проблемы стали довлеть над блоком государственного строительства. Во-вторых, чрезвычайно низкий уровень финансирования судебной системы, унаследованный от Советского Союза, где судьи были одной из наиболее низко оплачиваемых категорий государственных чиновников, отвратительная материально-техническая база и чрезвычайно высокая нагрузка на судей (среднее количество дел, ежемесячно рассматриваемых судьей, превышало 45
[192]) препятствовали привлечению в судебную систему сильных специалистов. Хотя федеральный бюджет взял на себя финансирование судебной системы, он был не в состоянии выполнять все обещания. В результате очень часто председатели судов были вынуждены выпрашивать дополнительное финансирование у местных и региональных властей и даже у частных спонсоров. Предоставление местными властями жилья судьям стало повсеместной практикой, что делало судейское сообщество если не послушным, то, безусловно, внимательным к поступавшим просьбам. В-третьих, у судебной власти не нашлось серьезного лоббистского ресурса, а общество, решая материальные проблемы, не посылало власти сигналов по этому поводу. Если в 1991–1993 гг. работа над Концепцией судебной реформы велась в Комитете по законодательству Верховного совета РСФСР с активным привлечением ученых, которые отстаивали идеологические, концептуальные позиции, то после выборов в Государственную думу 1993 г. руководство Комитета по законодательству сменилось, и инициатива по реализации концепции перешла к руководителям высших судов и судейского сообщества, чьи интересы сосредоточились в основном на вопросах финансирования и выхода из-под курирования судебной системы со стороны Министерства юстиции
[193].
