К критически важному для устойчивости построенной Путиным вертикали власти моменту, когда он принял решение не нарушать и не изменять Конституцию, чтобы пойти на президентские выборы третий раз подряд в 2008 г., свободные выборы на федеральном уровне в России фактически исчезли. Парламентская оппозиция была полностью кооптирована в выстроенную систему власти. На думских выборах 2007 и 2011 гг. парламентские партии стали согласовывать свои электоральные списки с Кремлем, и в результате российские избиратели могли голосовать только за кандидатов, предварительно одобренных президентской администрацией.
Освоенные Кремлем методы фальсификации итогов голосования с нарастающей силой использовались на выборах в Государственную думу начиная с 2003 г., что гарантировало «Единой России» получение устойчивого большинства в Думе. Кремль не оставлял никакого места для случайностей, которых опасался Владимир Путин: в Государственной думе и в Совете Федерации заседали только те, кто еще до выборов присягнул на лояльность Кремлю. Такой состав российского парламента без сопротивления увеличил срок президентских полномочий до шести лет и не стал ставить под сомнение право Владимира Путина в третий раз идти на президентские выборы в 2012 г. Такой состав парламента поддержал Владимира Путина в его борьбе с теми политиками, которые взяли на вооружение методы публичного действия (демонстрации и митинги).
Согласие парламентской оппозиции кооптироваться в конструкцию, выстроенную Кремлем, привело к тому, что ее роль стала абсолютно декоративной: занимая все вместе 25–35 % мест в нижней палате парламента, оппозиционные партии не имеют никакой возможности блокировать законодательные инициативы Кремля. Ограничения в деятельности и преследования несистемной оппозиции, последовательная деформация избирательного процесса в России привели к тому, что значительная часть избирателей, особенно проживающих в крупных городах, настолько утратила доверие к выборам, что перестала участвовать в голосовании (таблица 6.2).
В результате решающую роль в выборах стали играть регионы, в которых власти способны максимально фальсифицировать итоги голосования. Если взять 33 избирательных округа на выборах в Государственную думу 2016 г. с самой низкой явкой (менее 35 %) и 36 округов с самой высокой явкой (свыше 61 %), то в них зарегистрировано примерно равное количество избирателей, составляющее 15 % от общего числа российских избирателей. В первой группе округов «Единая Россия» получила чуть больше 40 % голосов, а во второй – немногим меньше 75 %. При этом в первой группе округов «Единая Россия» получила всего 7,6 % голосов от общего числа избирателей, проголосовавших за эту партию; во второй группе – 34,4 % голосов.
За счет злоупотреблений в ходе выборов и использования административного ресурса Кремль обеспечивает сохранение за «Единой Россией» доминирующих позиций в Государственной думе и региональных парламентах. А доминирование в законодательных органах позволяет Кремлю в любой момент изменить законодательство таким образом, чтобы его соблюдение было максимально сложным для оппозиции
[349] и делало невозможными равные и честные выборы. Количество изменений законодательства, регулирующего избирательный процесс и политические свободы, исчисляется десятками.
Конечно, Владимир Путин не признает, что он противник политической конкуренции. Но Владислав Сурков, будучи более откровенным, говорил о том, что российской политической системе участники, не контролируемые Кремлем, не нужны: «Четыре парламентские партии выражают, передают весь спектр значимых мнений общества»
[350]. Когда Оливер Стоун спросил Владимира Путина о возможности смены власти в России, Путин ответил, что «она, безусловно, должна быть. Безусловно, в этих процессах должна наблюдаться здоровая конкуренция, но она должна идти между национально ориентированными людьми, ориентированными на интересы российского народа»
[351]. Политическая жизнь в современной России устроена таким образом, что только Владимир Путин и его ближайшее окружение имеют право решать, кто из политиков является «национально ориентированным», а кто нет. Вся политическая конкуренция в современной России сосредоточена в кремлевских кабинетах, а российское население лишено права на политическое представительство и на защиту своих прав и интересов в законодательных органах власти.
Глава 7
Риски бизнеса
Частная собственность в России не совсем частная и не совсем собственность.
Анатолий Чубайс
Очень часто обсуждение взаимоотношений власти и бизнеса в России начинается и заканчивается «делом ЮКОСа», когда в 2003–2006 гг. государство всей своей мощью набросилось на крупнейшую российскую нефтяную компанию и ее акционеров. Компании были предъявлены обвинения в уклонении от уплаты налогов, хотя в расчете на тонну добытой нефти ЮКОС платил существенно больше, чем любая другая нефтяная компания России
[352]. Претензии российских налоговиков заключались в том, что ЮКОС злоупотреблял налоговыми льготами, но аналогичные схемы снижения налоговой нагрузки использовали все остальные российские нефтяные компании, и ни одна из них не получила сравнимых по размеру претензий.
Размер доначисленных налогов и штрафов превысил годовую выручку ЮКОСа, единственным способом расплатиться была продажа активов компании, но российское государство не позволило акционерам осуществлять или контролировать процедуры продажи активов, а само начало этот процесс. Сначала в декабре 2004 г. судебные приставы во исполнение решения суда продали «Юганскнефтегаз», крупнейшее добывающее подразделение ЮКОСа, а еще через полтора года инициировали процедуру банкротства компании, в ходе которой акционеры потеряли какие-либо возможности защиты своих интересов.
Помимо того, что была разгромлена компания (а почти все ее активы приобрели «Роснефть» и «Газпром»), основных акционеров ЮКОСа – Михаила Ходорковского и Платона Лебедева – приговорили к длительным срокам тюремного заключения по уголовному делу. Несколькими годами позже, до истечения срока наказания по первому делу, Ходорковский и Лебедев были еще раз обвинены российским государством, на этот раз в хищении нефти, добытой дочерними компаниями ЮКОСа за несколько лет. Хотя абсурдность обвинения была очевидна, это не помешало российскому суду вынести обвинительный приговор. После 10 лет тюремного заключения, в конце 2013 г. Ходорковский был помилован, а еще через месяц решением Верховного суда был освобожден Лебедев.
