Ситуация резко изменилась в ноябре 2001 г. Хотя в соответствии с российским законодательством эмиссия акций «Сибура» еще не завершилась (для этого необходимо, чтобы все акционеры сделали свои взносы или должно пройти определенное время) два заместителя Алексея Миллера, Александр Рязанов и Виталий Савельев, начинали бить во все колокола, говоря об угрозе снижения доли «Газпрома» в «Сибуре» до 4 %
[354]. Один из них написал алармистское письмо на имя Путина, который через короткое время во время поездки в Новый Уренгой мимоходом сказал Алексею Миллеру известную фразу: «Необходимо серьезно относиться к вопросам собственности, а то рот разинете, и не будет у вас не только “Сибура”, но и других предприятий»
[355].
После этого «Газпром» отказался от достигнутых ранее договоренностей и стал настаивать на том, чтобы получить в «Сибуре» не менее 51 % акций
[356] и безусловное большинство мест в совете директоров. Одновременно менеджеры «Газпрома» потребовали изменить норму устава «Сибура», согласно которой генеральный директор этой компании назначался и снимался с должности только решением акционерного собрания, поддержанным не менее 75 % акционеров
[357]. Вслед за этим Голдовскому прямо предложили уйти из «Сибура», отдав текущее управление представителям газовой монополии.
Голдовский решил не сдаваться и начал борьбу. Неожиданно он получил поддержку Дмитрия Медведева, который в то время был первым заместителем руководителя администрации президента и заместителем председателя совета директоров «Газпрома». Медведев провел совещание, на котором было принято решение о гарантиях по сохранению акционерного контроля «Газпрома» в «Сибуре» и о компромиссном составе совета директоров компании. Его поддержали премьер-министр Михаил Касьянов и министр экономики Герман Греф, которые, как и сам Дмитрий Медведев, несомненно, знали позицию Владимира Путина по вопросу «Сибура» и вряд ли бы согласились принять решение, прямо противоречащее взглядам президента. Это решение было закреплено решением правительства 4 января 2002 г. Кажется, мир? Не тут-то было! Путин получил информацию о принятом Медведевым решении и… дал отмашку на использование против Голдовского силовых методов.
На 8 января 2002 г. было назначено акционерное собрание «Сибура». Накануне Голдовский приехал в офис Алексея Миллера для обсуждения вопросов, связанных с собранием и будущим компании. В папке Голдовского лежали три варианта, из которых он хотел предложить Миллеру выбрать тот, который в наибольшей степени бы устраивал «Газпром»: 1) одна из сторон выкупает активы другой; 2) стороны договариваются о долях в совместном бизнесе; 3) стороны продают все активы и после погашения долгов делят полученную прибыль.
Время начала встречи давно прошло, но руководитель «Газпрома» все еще не приглашал Голдовского к себе в кабинет. Вместо этого в приемную вошли представители Генеральной прокуратуры и арестовали бизнесмена. В этот же день был арестован главный юрист «Сибура» Евгений Кощиц и член правления «Газпрома» Вячеслав Шеремет, который среди прочего курировал финансовые отношения с «Сибуром»
[358]. В офисе «Сибура» прошел обыск и выемка документов. Оказывается, накануне один из заместителей Миллера послал заявление в прокуратуру, в котором обвинил Голдовского в превышении должностных полномочий и нанесении ущерба «Сибуру».
Голдовского и Кощица 10 дней продержали в следственном изоляторе без предъявления обвинения. По словам Голдовского, ему сразу же сделали «предложение, от которого невозможно отказаться»: передать «Газпрому» право голосования на собрании акционеров акциями, принадлежащими компаниям Голдовского, и продать газовой монополии принадлежащие ему активы. Через 10 дней обоим бизнесменам предъявили официальные обвинения, и требование о продаже активов звучит более жестко. К концу января Голдовский согласился на сделку, понадеявшись быстро выйти из СИЗО. Он подписал все необходимые документы, дававшие представителям «Газпрома» право голосования на собрании, а также передававшие в залог «Газпрому» все активы, принадлежащие компаниям бизнесмена.
Однако, как гласит русская пословица, аппетит приходит во время еды. От Голдовского потребовали продажи не только активов, которые предполагалось консолидировать в «Сибуре», но и принадлежащей ему недвижимости. Голдовский отказался, и ситуация заморозилась на два месяца. В мае требование о продаже недвижимости было снято, и стороны быстро подписали все документы о сделке
[359]. Тем не менее уголовное дело против Голдовского и Кощица не было прекращено, и в конце июля началось рассмотрение обвинения в суде, которое продолжалось два месяца. В августе обоих обвиняемых суд выпустил под залог. В конце сентября Голдовского и Кощица признали виновными в превышении полномочий (в июле «Газпром» и «Сибур» отозвали заявления о нанесении им имущественного ущерба) и приговорили к семи месяцам заключения, ровно к тому сроку, какой оба бизнесмена уже провели в тюрьме к моменту оглашения приговора. Яков Голдовский немедленно уехал из России, куда не приезжал потом несколько лет.
Судьба самого «Сибура» сложилась непросто. Изначально менеджеры «Газпрома» не считали целесообразным сохранение консолидированной компании и готовы были пойти на распродажу активов. Однако вскоре они поняли правильность бизнес-идеи Голдовского и продолжили реализовывать разработанный его командой план развития «Сибура». Но переработка сырья и конкурентные рынки не привлекали менеджеров «Газпрома» – в 2007 г. газовая монополия заявила, что нефте- и газохимия не являются сферой интересов компании, и в рамках обмена активами передала по заниженной цене акции «Сибура» дочернему «Газпромбанку»
[360], которым управлял банк «Россия», принадлежащий другу президента Путина Юрию Ковальчуку. Еще через год «Газпромбанк» подписал соглашение о продаже 50 % плюс одной акции «Сибура» топ-менеджерам компании, однако в сентябре того же года было объявлено о прекращении переговоров по причине резкого изменения «ситуации на фондовом и кредитном рынке».
