– Вот, – де Грассе указал на кушетку и, не стесняясь присутствия Даниэль, скинул пиджак и расстегнул рубашку.
Леди Отой скептически осмотрела узкое ложе, двумя пальцами подняла пиджак и повесила на спинку. Кроме кушетки, в комнате стоял шкаф и небольшой столик, собственно, и все, а сама комната напоминала проход между лестницей и другими помещениями.
– Я тут спать не буду.
– Хорошо, есть еще пол и диван в кабинете, только я вас туда не пущу. В гостиной стулья, хотите, соорудите из них постель.
Нет, это верх наглости – раздеваться при даме! Пусть до брюк, но все же.
– А там что? – девушка указала на дверь в соседнюю комнату.
– Спальня. Сразу предупреждаю, кровать не уступлю.
Даниэль, колеблясь, закусила губу. Она разрывалась между двумя противоположными желаниями, а тут еще де Грассе со своим голым торсом… Он не соблазнял, спокойно занимался своими делами, но поневоле заставлял снова и снова смотреть на себя.
Приличия или безопасность?
– Вы хоть и бывший дворянин, но не изнасилуете?
Одним непристойным вопросом меньше, одним больше, ничего не изменится, зато Даниэль примет решение. Безусловна, она не так глупа, будто думать, что люди всегда говорят правду, но по их реакции можно многое понять.
Де Грассе шумно вздохнул и накинул рубашку.
– Так понятно? Спать, Даниэль!
И Антуан скрылся за дверью, оставив леди Отой наедине с жесткой кушеткой и мокрой одеждой, без подушек, одеяла и возможности переодеться. Но просить хозяина дома выдать хоть что-нибудь Даниэль не собиралась, хорошо, если после случившегося назавтра он будет с ней разговаривать.
Девушка покосилась на кушетку, призванную заменить ей сегодня постель, немного посидела на потертой обивке – жестко. А еще холодно: промокшая на животе и груди одежда неприятно облепила тело.
Леди Отой злилась на себя. Могла бы сейчас получить чистую рубашку и устроиться на краешке мягкой кровати, и удобно, и безопасно, нет, она в очередной раз ляпнула глупость! Хотя де Грассе тоже виноват, зачем начал раздеваться?
Образ Натана тоже не шел из головы. Вдруг он просочится через щель между половом и дверью? Для нематериальной формы, того самого анлака, преград не существует. Занесет меч над несчастной Даниэль и все. Девушка шмыгнула носом и опасливо покосилась на входную дверь. Нет уж, спать она не собирается, глаз не сомкнет до утра. Пусть в комнате нет окон и зеркал, лич опасен. Эх, сейчас бы леди Отой не отказалась от еще одного стакана крепленого вина. Может, оно не решало проблем, зато помогла ненадолго о них забыть. Девушка скучала по той безмятежности, теплу, которое дарило спиртное. Предосудительно? Так если защитников нет, а сама слабее ребенка, поневоле потянешься к бутылке.
Даниэль не знала, сколько времени она просидела с идеально прямой, как положено леди, спиной. Временами девушка проваливалась в дремоту, но, вздрогнув, тут же возвращала себя к бедствованию. И не напрасно – дверь таки приоткрылась, впустив сквозняк; на пол упал робкий свет фонаря. Он скользил по половицам прямо к ногам Даниэль… Леди Отой в ужасе прижалась к спинке кушетки, не сводя взгляда с фигуры в длинном балахоне, вышедшей из спальни Антуана. Она двигалась бесшумно, может, даже парила над полом – длинный подол скрывал ступни. Для довершения кладбищенского образа не хватало только капюшона, только вот он тоже присутствовал.
«У меня есть дар, у меня есть дар!» – одними губами, взывая к собственной мужественности, шептала Даниэль. Она напряглась и попыталась нащупать в себе заветный плотный сгусток. Вроде, есть. Пусть де Грассе советовал не пользоваться даром без заклинаний, выбора не оставалось, защититься иначе леди Отой не смогла бы. Чудо вообще, что она сумела призвать силу. Только как обрушить ее на существо, убившее преподавателя и теперь жаждавшее поквитаться с Даниэль. Девушка не придумала ничего лучше, как попытаться сконцентрироваться на незнакомце: вдруг дар откликнется на мысли?
– Чего не спим?
Даниэль едва не умерла от разрыва сердца. Она судорожно вздохнула и, подавившись воздухом, закашлялась. Темная сила все еще темный ореолом дрожала вокруг хозяйки.
Незнакомец поставил ручной фонарь на столик, и леди Отой убедилась, перед ней владелец дома, а странное одеяние – брат-близнец того, в котором она уже видела его в парке.
Де Грассе вгляделся в лицо девушки и осторожно, словно боясь спугнуть, протянул руку к ее лицу. Легкое прикосновение к виску сняло напряжение. Внутри Даниэль будто лопнула струна, и некогда прямая спина ссутулилась, тело неуклюже привалилось к спинке.
– Я думал, тебе хватит, а ты не допила.
И ни слова сочувствия. Чурбан сосновый!
– Я предпочла бы не пить вовсе.
Даниэль старалась говорить спокойно и ровно, но голос все равно дрожал.
– Со стола точно не стоило.
Он еще издевается!
– Дайте мне, пожалуйста, подушку и идите, куда шли. Надеюсь, входная дверь спокойно открывается изнутри: мне завтра нужно успеть на занятия. Вряд ли вы окажитесь столь любезны, что подстроитесь под мое расписание, придется идти пешком.
И без завтрака. Унылое предстояло утро!
– Я вас забрал, я вас и отвезу. И шел я к вам, юная леди.
Вопрос «зачем» напрашивался сам собой, но Даниэль предпочла его не задать.
– Идемте! – Де Грассе тронул ее за плечо, понуждая встать. – Не желаю завтра расследовать смерть от несчастного случая. Невыспавшийся маг – смертник, запомните, Даниэль.
– Но как я могу спать, если…
Леди Отой не закончила и в сердцах махнула рукой. Пусть думает, что она неженка, раз родился со стальными нервами.
– Очень даже можете. Считаю до трех, и благотворительная акция заканчивается. Только не кряхтеть, не стонать и не донимать эротическими фантазиями! – пригрозил Антуан и поднял фонарь.
Девушка не поверила собственным ушам: ее приглашали в спальню! При любых других обстоятельствах она бы пришла в неописуемое негодование, а теперь сбивчиво поблагодарила и извинилась:
– Мне не следовало многого говорить, господин де Грассе. Я ничего дурного о вас не думала.
– Только не врите, будто думали хорошее, – усмехнулся темный маг, но девушка почувствовала, ее извинения приняты. – И вы молодец, – неожиданно похвалил Антуан. – Возьму на индивидуальные занятия, толк выйдет.
Даниэль против воли улыбнулась. Вряд ли преподаватель осыпал всех комплиментами, раз так, девушка действительно лучше других. Самолюбие леди Отой было удовлетворено. Первая во всем, и никак иначе.
Порог спальни казался девушке границей обители разврата, однако она, не колеблясь, сделала решающий шаг. Де Грассе уже успел поставить лампу на пол возле изголовья и присел на кровать. Выглядело двусмысленно. Даниэль замялась, не зная, как поступить. Воспитание требовало выразить протест, здравый смысл толкал к уютной постели.
