Де Грассе пропустил мимо ушей намек на то, что он урожденный. Гедеон не первый и не последний задавал этот вопрос, Антуан успел привыкнуть. Дар просто был, и де Грассе не унаследовал его от родителей.
– Не надо улить, Гедеон. – Роберт навис над стариком и зажег на ладони драконье пламя. – Не вынуждайте меня идти против воспитания. Драконов учат уважать старших, но ради вас я сделаю исключение.
Стихийник сник и низко опустил голову. Его браваду словно ветром сдуло, перед магами вновь оказался безмерно уставший от жизни старик.
– Он заставил. – Слова прозвучали глухо, сдавленно. – Пришел и не оставил мне выбора. Грозил придать огласке прежнее занятие. Вы же первым уволили меня, милорд, и передали в руки властей.
Рука де Грассе дернулась. Так хотелось залепить Бусту пощечину. Трус! Ради спасения собственной шкуры он готов был обречь на смерть глупого студента. Антуан отвернулся, чтобы не видеть лица Гедеона, и медленно досчитал до десяти. Дыхание выровнялось, и темный маг снова мог мыслить здраво.
Ректор же продолжал по капле выжимать из стихийника правду. Готовый помочь на словах, на деле Гедеон не спешил с раскаяньем. Он большей частью молчал и вздыхал, мысленно сожалея о содеянном. Только вот каком именно? Может статься, стихийника печалил неудавшийся план воскрешения лича. Однако, когда он наконец заговорил, на деле оказалось иначе.
– Я действительно подавал большие надежды в некромантии, строил грандиозные планы. – Прикрыв глаза, Буст устремился в прошлое. – Нас было четверо, четверо любимцев Натана Олбрека. К последнему курсу осталось двое.
– И вы в том числе?
Ректор похлопал по личному делу студента Гедеона Буста. Он уже не стоял, опустился на треногу перед астролябией. Антуан примостился на узкой лавке у противоположной стены, зрительно контролируя все помещение. Он заметил притаившуюся за дверью Даниэль, но не стал ее прогонять: раз девушка замешена в темной истории, пусть слушает. Наверняка Роберт заставит дать клятву о неразглашении, иного способа посвятить ее в детали не предвидится. Стихийнику тоже разрешили сесть на табурет, немного ослабив путы заклинания.
– Нет, – покачав головой, тускло улыбнулся Гедеон. – Я разочаровал учителя, как и другой ученик, отказался участвовать в его эксперименте. Мы ведь были нужны ему вовсе не ради науки – Натан банально нас использовал, превратил в кузнецов своего будущего величия. Я же жаждал знаний, а не служения властелину мира, или кем он себя видел. Поэтому и впал в немилость. Натан перестал пускать меня на ночные сборища, начал занижать отметки – словом, мелочно мстил. Он надеялся, я одумаюсь, ради карьеры попрошу прощения и вернусь.
– И как же вы стали стихийником? Это совсем другая специализация.
– Милорд видел мой диплом, он подлинный. Ничего не мешало порвать первый и получить второй, уже далеко от Бресдона. Я выбрал магию, а не смерть. Простите, Антуан.
Буст кинул короткий испытующий взгляд на де Грассе. Тот не шелохнулся и лениво протянул:
– Меня невозможно обидеть нелюбовью к магии смерти. Но ваш учитель оказался прав, вы негодный некромант, раз так относитесь к своему дару.
– Дару! – Гедеон горько рассмеялся. – Я задушил его, чтобы не сеять зло, сумел окрасить в другие цвета.
– Частично, потому что черная сердцевина все равно осталась. Да, ректор не заметит, – лорд Уоррен молчаливо возмутился, послав приятелю предостерегающий взгляд, – но я вижу иначе. Когда тянешь из человека его сущность, обнажаешь все тайны.
– Именно поэтому я стал стихийником. Осторожнее, Антуан!
– Предрассудки! – фыркнул де Грассе.
– Прислушайтесь к старику: осторожнее! – повторил Гедеон и опустившимся голосом добавил: – Даже я не удержался, сделал-таки шаг к Тьме. У вас соблазн и вовсе велик.
Антуан так не думал. Он наблюдал за стихийником и все больше убеждался, причина его бед – слабохарактерность. Человек с сильной волей поступал бы иначе, не заглядывал бы в рот учителю и постыдно не прятал бы диплом. Внешне Гедеон мог казаться кем угодно, себя самого не обманешь. Неудивительно, что личу удалось склонить его на свою сторону. К слову, как? Все оказалось банально: шантаж.
– Надеюсь, вы пошли на преступление не ради карьеры или хотя бы не только ради нее?
Тон Роберта красноречиво свидетельствовал, еще немного, и он потеряет последние крупицы уважения к сединам собеседника. Из опытного специалиста, достойного мага Гедеон превратился в его глазах в жалкое создание, и это всего за час! Совсем иначе он выглядел на поле боя.
– Нет, – оскорбленно вскинулся Буст. Выходит, гордость в нем еще осталась. – Речь шла о жизни моих близких. Я не слизняк, милорд, и не надо возражать, ваше презрение очевидно. Доживите до моих лет, окажитесь в моей ситуации, тогда посмотрим, как поступите вы.
– Не сомневаюсь, – вклинился в разговор де Грассе, – милорд в любом возрасте на вашем месте не окажется: моральные принципы не те.
Гедеон сначала побагровел, потом побледнел. Магические путы впились в кожу, оставляя ожоги, но стихийник, казалось, не замечал их. Он с небывалой, почти безграничной ненавистью уставился на Антуана. Губы беззвучно шевелились.
– Вот так, госпожа Отой, выглядит проклятие, – обернувшись к двери, беспечно прокомментировал темный маг. – Обычная защита на него не действует, надо ставить ментальный блок.
Девушка вздрогнула и вжалась в стену. Сердце билось часто-часто. Ее обнаружили! И там проклятие! Что, если оно угодит в нее? Преподаватели – опытные маги, а она студентка-первогодка… Или проклятия не умеют проходить сквозь стену? Верно говорят, любопытство – зло, но если с Даниэль что-нибудь случится, виноват окажется ректор. Он ведь накладывал чары, не смог обеспечить должную безопасность.
Упоминание леди Отой выбило из колеи оставшихся участников мизансцены. Роберт подскочил, нахмурившись, переспросив: «Здесь ученица?», а Гедеон сбился, не закончил заклинания. Момент был опущен, лорд Уоррен не предоставил ему второй попытки.
– Сразу следовало так поступить! – проворчал он, повернувшись спиной к окаменевшему стихийнику. – И от вопросов теперь не сможет увиливать.
– Смотри, не переусердствуй! – предупредил де Грассе. Рот его на мгновение скривился. – Магический откат – вещь неприятная, да и силы могут пригодиться.
– А я-то сначала решил, ты его пожалел, – хмыкнул ректор и направился прямиком к двери. – Теперь узнаю Антуана. Ну-ка посмотрим, кто тут.
Даниэль инстинктивно зажмурилась, когда скрипнули петли, но не сдвинулась с места. Бежать бесполезно, всем известно, что она здесь.
– Миледи, вам велено спать внизу.
Роберт развернул студентку за плечи и подтолкнул к лестнице, однако девушка заартачилась, и ему пришлось тащить строптивицу.
– Оставь ее! – когда лорд Уоррен уже успел затолкать Даниэль на третью ступеньку, крикнул де Грассе. – Девочке ничего не грозит, пусть послушает. Ей ведь интересно, что там Гедеон сотворил с ее жизнью. Узнает и сама уйдет.
