Он крутился, выворачивался и бил одной высвобожденной ногой. Долбил Гамаша, который подставлял под удары плечи, сосредоточившись только на пистолете в кобуре.
Наконец ему удалось крепко ухватиться за рукоять, и он вытащил пистолет.
Гамаш перекатился на спину, выставил вперед руку и нажал на спусковой крючок – бах, бах, бах. Он стрелял в упор в Маршана, который находился в двух-трех шагах от него и уже целился из винтовки Лакост. Для Маршана это оказалось полной неожиданностью. Его отбросило назад, и он рухнул на пол. Мертвый.
Гамаш развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Антон выбежал в заднюю дверь бистро.
* * *
– Patron, – сказал Жан Ги, когда Гамаш схватил его за руку и помог подняться.
– Антон ушел, – выпалил Гамаш и, чуть прихрамывая, двинулся к открытой задней двери бистро.
– Oui. Американец со своими боевиками бросился за ним, – сказал Бовуар.
Хаос в бистро поразил Гамаша.
Лакост лежала на полу, Рут рядом с ней. Держала ее за руку. Что-то шептала.
Габри стоял на коленях возле Оливье.
Клиенты, которые считаные минуты назад мирно потягивали свои напитки, теперь плакали, жались друг к другу, обнимались, кричали. Звали на помощь.
Но он не мог остановиться.
– Арман! – закричала Рейн-Мари, когда они с Мирной и Кларой появились среди этого разгрома.
Но было поздно. Он уже исчез.
* * *
– Ты бери Антона, – сказал Гамаш. – Я возьму американца.
– Их двое! – крикнул ему вслед Бовуар.
Он не знал, услышал ли его Гамаш, а проверять времени не было.
Наркоторговцы успели оторваться от них. Но у Гамаша и Бовуара имелось другое преимущество: они знали местность.
Знали лес, его тропинки, путь к границе. Отчасти потому, что, готовясь к операции, прошли по этим дорожкам. Отчасти потому, что многие часы провели в доме Гамаша над топографическими картами.
Они разговаривали с охотниками и любителями пешего туризма. С геологами и автопутешественниками. С лесорубами и рыбаками.
За прошедшие восемь месяцев после обнаружения потайной двери со смазанными петлями в кладовке церкви и после того, как стала понятна важность этого открытия, они во всех подробностях изучили территорию.
У контрабандистов такого преимущества не было. Они нашли самый прямой маршрут через лес от тайника времен «сухого закона» до границы. И держались его.
«Мы изучаем ситуацию», – отвечал Гамаш с невозмутимостью, граничащей со слабоумием, когда ему под нос совали микрофоны, наставляли на него телекамеры. Задавали резкие вопросы о растущем уровне преступности.
И как ни странно, именно этим они и занимались. Изучением ситуации. Хотя это было не совсем так.
Да, он изучал ситуацию, но не ту, о которой говорили репортеры.
Гамаш приказал тайно обследовать все хижины, сараи, школы и церкви, которые использовались в свое время бутлегерами вдоль границы с Соединенными Штатами.
Здесь обнаружились норы, которые никогда не затыкались. Вокруг наблюдательной вышки. Теперь его вышки. Его наблюдательного поста.
И тогда он приказал вести наблюдение за всеми этими норами.
И они увидели, что квебекский синдикат использовал их все, одну за другой. Но главным образом – Святого Томаса в тихой, прелестной, забытой деревеньке Три Сосны.
Откуда без труда можно было добраться до границы. И где босс мог вести наблюдение за трафиком из кухни, в которой он работал сначала мойщиком посуды, а потом шеф-поваром.
Антон учился у своего отца и дядюшки, он прошел школу у лучшего друга и доверенного лица своего отца. У Антонио Руиса. В честь которого его и назвали.
И теперь он был готов взять дело в свои руки.
Гамаш и Бовуар слышали других, которые вырвались вперед. Они догоняли их, потому что торговец наркотиками всегда в движении. Один преследует другого. Американцам необходимо убить главу канадского картеля. Захватить его территорию.
А Антону необходимо бежать, набрать новых людей и защитить застолбленный участок.
А Гамашу и Бовуару необходимо остановить их обоих. Если же им не удастся это сделать, то начнется кровавая война.
Они не могли позволить себе проиграть.
Жан Ги, бегущий впереди, сошел с тропинки и двинулся на восток, и Гамаш, поняв маневр зятя, свернул на запад.
Они гнали зверя, направляли его туда, где их ждала Туссен с группой захвата.
* * *
Мадлен Туссен и ее команда появились у бистро с оружием на изготовку. Они двигались быстро, но осторожно, не зная, что их ждет.
То, что «крокодил» направляется в деревню, стало для нее неожиданностью, но она понимала: даже если обмен произошел там, груз так или иначе нужно доставить до границы. И поначалу она приказала своей команде сидеть тихо. Придерживаться плана.
Но потом до нее донеслись звуки выстрелов, и она отошла от плана и приказала своим людям двигаться к деревне. Помочь тем, кто ведет бой здесь.
И хотя они бежали всю дорогу, драгоценного времени на то, чтобы добраться до места, ушло немало.
Они сломя голову спускались по склонам холмов, продирались через лес, и звуки выстрелов становились все громче и громче.
А потом прекратились. Наступила тишина.
А потом они услышали крики. Вопли. Призывы о помощи.
А потом и это стихло.
Суперинтендант Туссен привела свою команду в деревню. Ее острый глаз примечал все. Группа захвата двигалась за ней, они шли пригнувшись, с оружием в руках, оглядывали дома, окна, сады.
На деревенском лугу лежали велосипеды. Мяч.
Но людей не было. Ни собак, ни котов. Ни птиц.
Затем из бистро появилась женщина с кочергой в руке. Туссен услышала у себя за спиной знакомый звук – ее люди готовили оружие к бою.
Она подняла кулак. «Стойте».
Это была мадам Гамаш. Бежала к ним навстречу. Просила о помощи.
Туссен жестом дала команду быть наготове и поспешила к мадам Гамаш.
– Внутри есть объекты? – спросила она.
– Объекты? Не знаю, – ответила Рейн-Мари. – Там есть раненые. Даже убитые, кажется. Мы вызвали помощь.
– Оставайтесь здесь, – велела Туссен и повела свою команду с оружием на изготовку в бистро.
Рейн-Мари побежала следом.
Туссен увидела перевернутые столы и стулья. Ощутила едкий пороховой запах после недавней стрельбы.
Но она никогда не забудет того, что услышала.
Тишины.
В бистро стояла почти полная тишина. Все глаза, широко раскрытые, были устремлены на Туссен.
