Он едва заметно подался вперед и понизил голос, словно приглашая судью к доверительной беседе:
– Мы проиграли войну с наркотиками много лет назад и сейчас просто плывем по течению, поскольку не знаем, что еще можно сделать.
Глаза судьи Корриво расширились, совсем чуть-чуть. Достаточно, чтобы показать, насколько она потрясена приведенными цифрами. Но не его сообщением.
Она знала, что он прав. Они проиграли. Она видела это ежедневно, день за днем. На своей прежней работе. И сейчас, в судейском кресле. В коридорах Дворца правосудия. Колонны потерянных молодых людей, обвиняемых. И им еще повезло. Они остались живы. Пока.
По большей части они же были и жертвами. А те, кто должен был сидеть на скамье подсудимых, оставались на свободе, ели в дорогих ресторанах, возвращались в свои роскошные дома в респектабельных районах.
То, что сказал Гамаш, было справедливо и потрясало. Но…
– Какое это имеет отношение к делу об убийстве?
– Мы знаем, что за наркоторговлей стоит организованная преступность, – начал Гамаш.
– Картели, – вставил Залмановиц, чувствуя, что должен внести свой вклад.
– Спасибо, месье Залмановиц, – сказала судья Корриво.
– По взаимному согласию они поделили Квебек на зоны влияния. Во всех районах действуют свои организации. Но теперь стало ясно, что одна организация доминирует над всеми остальными, – продолжал Залмановиц, игнорируя скептическое выражение на ее лице. – Мы пытались методически и постепенно расколоть и уничтожить ее по частям, но безрезультатно.
– Не то чтобы расколоть, – уточнил Гамаш. – Скорее наши действия напоминали комариные укусы, которых этот слон даже не замечал. Не способствовало нашему успеху и то, что многие из верхушки Квебекской полиции были на содержании у картелей.
Он сказал это без иронии. И никто не улыбнулся.
– Но сейчас во главе полиции стоите вы, – заметила Корриво.
А вот теперь он улыбнулся:
– Я польщен тем, что, по вашему мнению, это может сыграть какую-то роль. И я предпринимаю попытки. – Он выдержал ее взгляд. – Но, заняв должность почти год назад, я понял, что ничего не могу сделать.
– Ничего? – переспросила она. – Но по вашим словам, многие преступления в Квебеке происходят из-за наркомании. Не только бандитские нападения, но и кражи, вооруженные ограбления, избиения. Убийства. Сексуальные преступления. Домашнее насилие. Если вы не можете остановить приток наркотиков…
– Вопрос уже не в том, чтобы остановить, – прервал ее Гамаш. – Мы даже не можем хотя бы не допустить увеличения трафика. Он растет. Мы прошли критическую точку. Пока это не ощущается. Люди все еще могут жить нормальной жизнью. Но…
– Вы говорите, старший суперинтендант, не о вышедшем из-под контроля обороте наркотиков, а о скором ухудшении криминогенной ситуации.
– Все хуже и хуже, – вставил главный прокурор.
– Спасибо, месье Залмановиц. – Она снова обратилась к Гамашу: – Вы сказали, вам стало ясно, что вы ничего не в силах сделать. По крайней мере, ничего действенного. – Она пригляделась к нему внимательнее. – Однако это не совсем так, верно? Что-то вы делаете, и это каким-то образом связано с нашим судебным процессом.
– Главный прокурор прав, – сказал Гамаш. – Один картель доминирует над всеми остальными. Долгое время мы этого не понимали. Мы думали, что между ними идет война, надеялись на это, предполагали, что они сделают за нас часть нашей работы. Но, присмотревшись, поняли: это обман. Все остальные были сателлитами, пустышками, создававшими видимость, чтобы под удар не попала главная организация.
– Крупнейший из картелей, – сказала судья.
– Non, в этом-то и состояла их блестящая задумка и наша ошибка, – возразил Гамаш. – И причина, по которой нам потребовалось столько времени, чтобы разобраться в ситуации. Нам казалось, что этот картель – один из многих, к тому же не очень успешный. Застойный, выдохшийся. Не растет и не диверсифицирует поставки, как другие. Такой маленький, что вроде и усилий наших не стоит. Мы искали то, что вы назвали, – жест рукой в ее сторону, – большой, мощной организацией. Я ошибался, думая, что чем картель крупнее, тем он сильнее.
Судья Корриво задумалась.
– Ядерная бомба, – сказала она наконец.
– Меньше машины, а может уничтожить город, – кивнул Гамаш.
– И уничтожила, – добавил главный прокурор.
– Спасибо, месье Залмановиц.
Она была меньше того и другого, однако ей по силам было уничтожить обоих.
– Но вы его обнаружили, верно? – сказала она, снова взглянув на Гамаша. – В конечном счете.
– Oui. Хотя не сразу. Мы знали, что у нас не хватает сил работать по всем картелям одновременно. По всем преступлениям. Мы должны были сосредоточиться, найти сердцевину. Однако мы искали не то и не в том месте. Мы искали огромный организованный преступный синдикат в Монреале.
Она кивнула. Резонное предположение.
– И где вы его нашли?
– Теперь это кажется таким очевидным, – сказал Гамаш, покачивая головой. – Куда стекаются в конечном счете почти все наркотики?
– В Монреаль, – ответила судья Корриво, хотя и с легкой вопросительной интонацией.
– Те, что предназначены для Квебека, – да, – согласился Гамаш. – Но эта провинция не является основным потребителем. Проблема для нас достаточно велика и достаточно трагична, однако, по меркам картеля, Квебек – мелочовка. Мы просто трасса. Некоторые посылки выпадают из кузова и остаются здесь. Но, по существу, почти весь груз пересекает границу.
– Уходит в Штаты. – Судья Корриво задумалась на секунду. – Большой рынок.
– Сотни миллионов людей. Потребляется огромное количество опиоидов, вовлекаются огромные суммы денег, и как следствие – неисчислимые людские страдания и преступления.
– Но разве большая часть наркотиков поступает в Штаты не из Мексики? – спросила она.
– Прежде – да. А теперь все больше и больше приходит из Канады, – ответил Гамаш. – Поскольку все внимание сосредоточено на мексиканской границе и все усилия Управления по борьбе с наркотиками направлены на Мексику, руководство картеля увидело возможность здесь.
– Завозить наркотики сюда, где их никто не ищет, – тихо произнесла судья Корриво. Задумалась.
– Страна с самой протяженной незащищенной границей в мире, – сказал Гамаш. – Тысячи миль лесов и никакой охраны. Никаких свидетелей. Это знали бутлегеры во времена «сухого закона». В Канаде зарабатывались огромные деньги на ввозе в Штаты нелегального алкоголя.
Судья Корриво знала, что это правда. Состояния многих известных семей, которым хватало духу заниматься такими делами, сколачивались в те времена.
Сначала бароны-разбойники, потом бутлегеры.
