- А эти препятствия есть?
- Препятствия есть всегда, но нет неустранимых препятствий. Книга говорит, их можно преодолеть.
- И все же: что это за препятствия, которые так пугают Иессея? - Градята снова заглянул в бумагу, и чужак перевернул листок.
- На пути к смерти князя, в числе прочих, стоит однорукий маг - очень сильный маг, ничуть не слабей Иессея. Наверное, Иессей боится именно его.
- Это, должно быть, волхв Белояр, - презрительно скривился Градята.
- Волхв Белояр будет убит. Он жалок по сравнению с Иессеем, равно как и его возможный преемник.
- В Новгороде нет никаких одноруких магов. Как и сильных магов вообще. Иессей бы давно увидел такого.
- Почему обязательно в Новгороде? Сидит какой-нибудь старец на берегу Белоозера, глядит на воду, отгородившись от всего мира… И потом: равного Иессей может и не увидеть, тем более на расстоянии. Этот маг может и вовсе не появиться, его число в раскладе - одна двадцать четвертая. Даже у преемника Белояра число побольше - одна восьмая. Напрасно Иессей не смотрит в Книгу, он бы перестал осторожничать. Меня больше занимает другое: как бы князь не умер раньше времени.
- Вот это точно не наше дело, - фыркнул Градята. - Не лезь во что не просят.
- Ты удивительно нелюбознателен, - усмехнулся в ответ чужак, - ты никогда не станешь великим.
- Хочешь обойти Иессея?
- Я моложе, а Иессей не вечен. Нет, тут определенно кто-то есть, - чужак осмотрелся и понюхал воздух, - железом пахнет. Кровью.
- Оставь. Никого тут нет. И железо не пахнет.
- Пахнет. Особенно смоченное в крови.
- Ваше колено - сущее зверье… - поморщился Градята. - Кто еще там стоит на пути?
- Зачем тебе это? Ты же нелюбознателен? - спрятал улыбку чужак.
- Я хочу знать, что за работа мне предстоит.
- Много тебе предстоит работы. Вот человек со знаком правосудия на челе… Одна шестая.
- Посадник?
- Нет, посадник со знаком миротворца. Одна сорок восьмая. Его можно убить, смерть его не стоит на пути к смерти князя. А этот - судейский, его убивать нельзя: его смерть помешает. Одна четверть - число его смерти.
- Купить? - поднял брови Градята.
- Купить человека со знаком правосудия на челе? - расхохотался чужак. - Это забавно.
- Запугать?
- Я подумаю. Можно сделать его орудием так, что он и сам этого не заметит. И все же… Как бы князь не умер раньше времени…
- Иессей разберется.
- А я все же посчитаю, - кивнул чужак. - Все равно здесь больше нечем заняться. А ты иди, погуляй, что ли… Посмотри на здешние красоты. И защиту я, пожалуй, поставлю сам.
- Мстиславич, а что такое «маг»? - Ширяй лежал на сене, подперев голову рукой. Он нисколько не устал, наоборот, глаза его продолжали лихорадочно блестеть.
- Кудесник. Это слово пришло из Персии в Грецию и вначале означало всего лишь огнепоклонника. А потом им стали называть кудесников.
- Надо найти этого однорукого кудесника.
- Я напишу Родомилу. Как только дойдем до Пскова, я напишу.
- А князю скажешь? - шаманенок вскинул голову.
- Не знаю. Тебе не показалось, что речь идет о смерти от естественных причин? Иначе бы они не говорили о том, что он может умереть раньше времени.
- Может, они хотят убить его так же, как Бориса? И боятся, что яд подействует быстрей?
- Ни разу не было сказано об убийстве. Я все думаю, что значит «раньше времени»?
- Надо предупредить князя. Чего ты боишься, Мстиславич?
- Видишь ли, если речь идет о смерти от естественных причин, например от болезни, - возможно, князь уже знает об этом. И мое сообщение не даст ему возможности бороться, - Млад пожал плечами: тревожить князя теперь, когда он собрал силы на войну?
- Но ты же не скажешь ему о том, что он обязательно умрет! Скажешь, что они хотят его смерти, и все!
- Ширяй, он и без нас знает, что они хотят его смерти. Но он должен сделать что-то перед смертью, а что - мы так и не узнали…
- Как ты думаешь, что они здесь делали?
- Не знаю. Ждали чего-то по дороге к Новгороду. Какая разница?
- Градята появился в университете в середине осени. Я помню. Значит, прямо отсюда - к нам. Мстиславич, а откуда берутся кудесники?
- Оттуда же, откуда шаманы. Эти способности наследуются, но только отчасти. Например, мой отец - волхв-целитель, а я - волхв-гадатель. Кудесник - очень редкий дар и требует долгого обучения, чтобы развернуться в полную силу. Поэтому кудесники, как правило, старики и зачастую - долгожители. Чем больше опыта накапливает кудесник, тем сильней проявляется его дар.
- Значит, этот чужак может со временем стать таким же, как этот их Иессей? Если будет долго учиться?
- Боюсь, Иессей - это тот, кого Перун назвал избранным из избранных. И, сколько бы он ни обучался, избранным из избранных его могут сделать только боги.
На следующее утро у повети дозорные увидели огромного черного коня. Сначала они подняли тревогу, но, разобравшись, поняли: конь пришел без всадника, искал людей и еду. И нашел.
Запрячь его в сани так и не вышло: он не привык ходить в упряжи. Верхом на зверя, скалящего зубы, никто сесть не решился, но конь позволил вести себя в поводу. Псковичи собирались подарить коня князю Тальгерту, а новгородцы - князю Волоту. Спор о том, чей князь больше достоин такого дара, продолжался часа два, скрашивая однообразную дорогу.
На Завеличье вышли после заката, в темноте, издали разглядев зарево пожара: псковичи жгли посад. Метель утихала, снегопад прекратился, и сквозь тучи время от времени проглядывала луна.
- Куда прете? - не очень любезно спросил дозорный дружинник, увидев ватагу, шедшую по дороге к реке.
- Мы из ополчения, отступали от Изборска. С нами раненые, - ответил ему Млад.
- Небось, лазутчики ландмаршала Волдхара… - проворчал дружинник.
- Ага, все сорок человек, - сунулся Ширяй.
- В обход вам надо идти. Снега все равно там не осталось, - дружинник кивнул на дорогу к Великой, - грязь сплошная, с волокушами не пройдете.
Он кликнул товарища и велел проводить ополченцев мимо Завеличья - крюк получился версты на три. На реке их снова встретили конные дозорные.
- Кто такие? Что вам тут надо?
- Это наши, - ответил сопровождавший их дружинник, - раненых тащат.
- Наши все давно за стенами, вместе с ранеными, - фыркнул дозорный, но особенно не препятствовал.
Над крепостью стучали топоры - сносили деревянные крыши с башен и стен, готовились к осаде.
