- Так что? - спросил кто-то. - Неужели воевать их отпустим?
- Это две тысячи здоровых парней, - скрипнув зубами, ответил ректор, - никто не позволит им сидеть за книгами… Есть, конечно, надежда - Псков ведь отделился. Может, в этот раз пронесет… Откажутся новгородцы помогать соседу, и наши ребята дома останутся.
- Тогда псковичей разобьют за две недели, и будем мы немцев под стенами детинца встречать, - зло ответил на это Пифагорыч. - Нечего по библиотекам отсиживаться! Псковская земля, новгородская - немцам без разницы…
- Кто знает? Может, у немцев пыл пропадет. Да и ополчение наше вернется…
- Дождешься его теперь, ополчения… Пока оно вернется, от наших мальчишек уже ничего не останется. Полчища ведь идут, полчища!
- Тех, кому семнадцати не исполнилось, не отпускать!
- Сами побегут…
Наставники помоложе потихоньку двинулись к Волхову пешком, для стариков запрягали сани. Млад осмотрелся: ему вовсе не хотелось идти в Новгород и стыдно было признаться самому себе, что он боится вновь увидеть лица новгородцев.
Дана стояла чуть в стороне, одна, опустив голову: женщине не стоило появляться на вече. Здесь, в университете, она была своей, все привыкли к тому, что она наставница, и новые студенты принимали это как должное. Новгород же мог этого не понять.
Млад подошел к ней и взял за руку.
- Младик, я знала, что ты прав… Еще в Карачун… Ты ведь тогда в первый раз увидел войну, правда?
Он кивнул.
- И этим девочкам ты тогда говорил… ты помнишь? - она подняла на него глаза - влажные, большие и печальные.
Он снова кивнул.
- Пойдешь на вече? - она провела рукой по его плечу.
- Да.
- Может быть, тебе пока не надо?
- Я не могу не пойти. Там сегодня будут не только кричать. Там решается судьба университета. Студенты - они же как дети, они и с голыми руками побегут к Изборску, и прямо сегодня. Нас и так не очень много, а их надо хоть немного сдерживать, кто-то должен отстаивать их права.
- Но вы же вернетесь? Правда?
Он улыбнулся:
- Разумеется. Даже если Новгород решит выступить немедленно, «немедленно» наступит не раньше, чем через три дня.
- Тогда иди скорей, или ты их не догонишь.
Он кивнул и постоял с ней еще немного, прежде чем бежать вслед толпе, скрывшейся за поворотом.
Набат вечного колокола смолк, когда университет был на полпути к Новгороду. Шли быстрым шагом, Млад едва поспевал за студентами: те беспокоились, что вече кончится, а они не успеют до него дойти. До рассвета оставалось не меньше часа, когда перед ними показалась вечевая площадь.
На этот раз новгородцы не разбирали, кому где стоять: «малые» люди с факелами в руках толпились под степенью; боярские сани останавливались чуть в стороне, и шубы на боярах в этот час были не столь драгоценны; за ними прятались житьи люди; купцы толпились вместе и ожесточенно что-то обсуждали; к ним жались ремесленники, прислушиваясь к разговорам. Кому-то идти воевать, кому-то - выкладывать серебро. Людей было гораздо больше обычного, и студенты остановились у подножия Великого моста.
На степени впереди всех стоял Чернота Свиблов - в отсутствие посадника Совет господ доверял председательство ему. Судя по его словам, вече началось недавно.
- Отделение Пскова было плевком в лицо новгородцам! Когда о помощи просили мы, Псков без зазрения совести указал нам путь
[21]! Псков закрыл дорогу ганзейским купцам, Псков не желал говорить с нами и гордо воротил нос от наших предложений! Так пусть теперь попробует жить без нас!
Его поддержали, и поддержали многие: не столько бояре, сколько купцы и ремесленники - по ним снаряжение ополчения ударило бы сильней всего. Ушедшие под Москву люди имели свое оружие и доспехи, они бывали на войне. Желторотых студентов и тех, кто еще остался в Новгородской земле, надо было одеть с головы до ног и вооружить. И если Новгород наскребет еще десять-двенадцать тысяч человек, то половина из них не будет иметь даже топоров, а вместо копий достанет из сараев рогатины, с которыми их деды ходили на медведей.
- Пусть на своей шкуре испытает, зачем ему нужен Новгород! - продолжал Свиблов. - Почему мы должны бросить свои последние силы ему на выручку?
- Потому что через месяц немцы будут здесь! - гаркнул кто-то снизу.
- Мы не знаем планов Ливонского ордена! Не исключено, что они решили воспользоваться нашей ссорой с Псковом и забрать его земли себе!
- Конечно, решили воспользоваться! И его земли забрать, и наши! - крикнул тот же голос, и ему ответил зычный хохот под самой степенью.
С места вскочил юный князь, поднимая руку, и площадь взревела, призывая его говорить. Свиблов снисходительно махнул рукой и отошел на шаг, уступая место воеводе Новгорода.
- Мы не можем не поддержать Псков! Нас разобьют поодиночке! Мы должны сдержать натиск врага хотя бы на месяц, пока не вернется наше ополчение, пока Русь не соберет войско, которое сможет достойно ответить немцам!
Ему ответили и одобрением, и пронзительным свистом.
- Псков - свободный от нас или нет - служит заслоном на пути врага к Новгороду! - князь не побоялся свиста. - Неужели мы позволим врагам пройти через псковские земли?
Свиблов панибратски обнял князя за плечо, отодвигая в сторону:
- За то время, что Псков сопротивляется, мы успеем собрать силы. И свободно враг по Псковской земле не пойдет: довольно крепостей, которые преградят ему дорогу.
- И десятитысячное псковское войско? - князь с негодованием сбросил с плеча руку боярина. - Да их раздавят за неделю! Что толку в крепостях, если их обороняет горстка воинов?
- А чем поможем мы? Добавим еще одну горстку? - усмехнулся боярин. - Это несильно поможет Пскову, но ослабит нас. Надо ждать возвращения ополчения, надо звать на помощь Русь, а не снаряжать войско из стариков и детей!
На этот раз засвистел, закричал и затопал ногами университет: две тысячи здоровых парней посчитали, что боярин назвал детьми именно их. Луженые глотки заглушили следующие слова боярина, но вскоре все увидели, что на степень поднимается ректор. В отличие от неожиданно прибеднившихся бояр, выглядел он солидно, шел по лестнице медленно, уверенно опираясь на посох, и площадь притихла от любопытства: нечасто ректор университета выступал перед новгородцами. Свиблов уступил ему место, с подозрением оглядывая ученого, и ректор кашлянул в кулак, прежде чем опереться об ограждение и начать говорить. Он умел говорить так, чтобы его слышали.
- Если Новгород решит помочь Пскову, университет не пойдет против Новгорода, - начал он. - Мы тоже принадлежим Новгородской земле, и слово «родина» не потеряло для нас значения. Я не возьмусь говорить за остальное ополчение, но Новгород, считая студентов за две тысячи воинов, должен понимать: это не те воины, что бьют сейчас татар на Московской земле. Это юноши, посвятившие свою молодость книге, а не мечу и луку!
