Таким образом, акид Македон начал подозревать, что семью накиба просто захватили, и с ее помощью на него оказывается давление. Точно так же давление оказывается и на Наураса Тауфика — через семью, через неприятности, которые могут ожидать жену и детей. При этом я тебе, Алексей Терентьевич, видимо, не открою тайны, сообщив, что к женам у сирийцев традиционно прохладное отношение. Они не слишком ими дорожат. Но всегда трепетно относятся к своим детям. С чем это связано, я объяснить не могу, но это известный факт…
— У меня сразу возникает вопрос, товарищ полковник. Откуда у акида Македона такое внимание к семейным отношениям офицеров?
— Понимаю твой вопрос. Ты мне сегодня утром переслал досье на Лугару. Там говорится, что для Оборотня давление на агентуру через семьи — обычное явление. Я бы даже сказал, что это его привычный метод работы. Так вот, я не передавал досье акиду Македону. Но я знаю, что у него имеется собственный выход и на ГРУ, и на ФСБ России. И подозреваю, что он посылал собственный запрос по поводу Оборотня.
— Возможно. Тем не менее, товарищ полковник, я попросил бы вас, если придется мой текст передать акиду Македону, переписать его своими словами, чтобы исключить возможность расшифровки.
— Этому, Алексей Терентьевич, я обучен. Это правило в нашей работе, и я с таким правилом знаком. Можешь не волноваться. Кроме того, подозревать акида Македона просто глупо. Он сам отвечает за безопасность и сохранение режима секретности.
— Наверное. Но акид может подумать, что вы правило выполнили, и передать материал кому-то в разработку. Такое тоже сплошь и рядом встречается. Но вернемся к нашему вопросу. Итак, что мы с вами должны решить?
— Да, вернемся к делам насущным. Македон подозревает, с одной стороны, Маргуба Наурас Тауфика в том, что тот передает непроверенную, или преднамеренно искаженную информацию, или даже откровенную «дезу», только отдаленно похожую на правду. А с другой стороны, подозревает, что информацию от нас «гонит» противнику накиб Юстахойос. Акид Македон предполагал, что накиба следует арестовать, допросить и вынудить его гнать «дезу» уже противнику.
— А где гарантия, что он согласится?
— Если на накиба оказывается давление через семью, и он к своей семье хорошо относится, то, без сомнения, согласится. В крайнем случае семью можно и выкрасть. Для этого у нас есть группа «волкодавов», имеющая определенный опыт по вызволению пленников. Кроме того, есть еще и взвод Ахмада Шир Амина, способный на многое, несмотря на потерю в своих рядах одного их самых ценных своих членов… Я про прапорщика, которому доверил выдавать пропуска в штаб.
— Я категорически против таких прямолинейных методов, — заявил Радиолов.
— Я тоже, — кивнул полковник. — Тем более не хотелось бы обижать офицера, если подозрения против него неоправданны. Пока это только подозрения, а те факты, которые имеются, могут оказаться стечением обстоятельств, и не более…
— Вы о каких фактах, товарищ полковник?
— Накиб Юстахойос получил донесение от Наурас Тауфика о планировании «Охотниками за головами» акции против «волкодавов», передал по инстанции мукаддаму аль-Гусэну, тот доложил акиду аль-Аттану, причем на доклад взял с собой и накиба. Накиб и предложил передать данные мне, чтобы я принимал меры. Здесь считают, что я руковожу «волкодавами» и отдаю им приказы. А о полковнике Селиверстове здесь даже не слышали, что само по себе — хорошо. Аль-Аттан согласился, сказав, что мне несложно вызвать к себе командира «волкодавов». На что возразил опять накиб Юстахойос, мол, с введением в штабе пропускной системы придется долго ждать, проще мне сходить в гостиницу. Что мне в общем-то и было предложено сделать. Когда акид с мукаддамом были у меня в кабинете, накиб Юстахойос ждал за дверями и мог все слышать. Хотя в моем понимании, мог слышать и слышал — совершенно разные вещи. Это не есть доказательство вины. Но, вернувшись к себе в кабинет, Юстахойос заявил, что ему необходимо срочно позвонить жене, вытащил трубку и вышел в коридор, не желая разговаривать при всех. И это при том, что о необходимости звонка жене он мог бы и не предупреждать. Оператор сотовой связи провел биллинг и сообщил только, что звонок в указанное время с данной трубки осуществлялся. И все. Кому звонил абонент, они определить не в состоянии. Могут определить только в момент звонка. Конечно, вполне вероятно допустить, что накиб сообщал о моем скором выходе в гостиницу. Но это тоже еще не факт, а лишь предположение. И я предложил акиду Македону начать серьезную игру. Гнать через предполагаемого «крота» дезинформацию. А настоящий это «крот» или нет, даст возможность проверить первая же информация, что станет Юстахойосу доступна. Например, что группа «волкодавов» выезжает на отдых к морю, на пару дней. Если на группу будет нападение, значит…
— Это ничего еще не значит. Другой агент может узнать о выезде и передать те же данные Оборотню.
— Ну, можно и другой вариант придумать, — согласно кивнул полковник. — С точными координатами места и действия… Кроме того, Юстахойосу не слишком доверяют из-за национальности. Он по национальности предположительно греческий еврей. Греция, во-первых, член НАТО и верный союзник США, как и Израиль. А у Израиля вообще с Сирией даже мирный договор не подписан. Есть только временное соглашение от тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года. Касается соглашение Голанских высот. И потому Юстахойоса считают, возможно, или греческим, или израильским шпионом…
Глава восьмая
— Вот здесь я с акидом Македоном не согласен категорически. — Для подтверждения серьезности своих слов капитан Радиолов даже встал. — Национальность не может ничего определять. Мой бывший командир бригады служил когда-то в десятой бригаде спецназа ГРУ. Она базировалась в Старом Крыму, в поселке Первомайский, это, кажется, шестнадцать километров от Феодосии. Когда произошел развал Советского Союза, в бригаду приехали из Киева чины и предложили офицерам на выбор: или принять присягу Украине, или уволиться в запас. Причем в присягу были специально вставлены слова о возможности войны с любым противником, в том числе и с Россией. Россия упоминалась особо. Принять новую присягу согласилось несколько человек. Ну а остальные предпочли отставку. В их числе и мой будущий командир бригады, которого Россия вернула на службу, учитывая его богатый опыт. А он ведь по национальности — хохол. Так что, его тоже в возможные предатели и «кроты» должны зачислять? Командира бригады спецназа военной разведки…
— И в этом вопросе, Алексей Терентьевич, я с тобой согласен. У нас в Службе больше половины сотрудников по национальности — евреи. А что, кстати, дальше с десятой бригадой стало? Насколько я знаю, в Украине такой нет…
— Ее воссоздали через несколько лет на новой базе. Сейчас она стоит в поселке Молькино в Краснодарском крае. Штаб бригады и командование — из бывших офицеров старой бригады, не пожелавших присягнуть Украине. Насколько я знаю по разговорам, бригада считается одним из самых боеспособных подразделений спецназа военной разведки, не говоря уже об армии в целом. И подразделения десятой бригады постоянно участвуют в контртеррористических операциях в районе Северного Кавказа. Я сам вместе с ними воевал. Можно сказать, мы рядом в бой шли, друг друга поддерживая. Хорошая бригада. И хороших специалистов военного дела готовит. Особенно славится своими «рукопашниками».
