— Товарищ майор, попрошу вас вывести из помещения, где работают саперы, всех, не причастных к разминированию людей. Это естественное правило безопасности.
— А вы сами?
— Мы тоже выйдем. Здесь останется только наш сапер, чтобы помочь саперам местной полиции. Они работают настолько неаккуратно, что все вы находитесь, по сути дела, в весьма опасном положении. Будьте так любезны, товарищ майор, обеспечьте безопасность сотрудников полиции.
Сказав это, капитан резко повернулся и двинулся к выходу. Все «волкодавы», за исключением старшего лейтенанта Опарина, вышли вслед за командиром. И тут же начали по одному выходить полицейские. Сначала вышли российские, за ними, видимо, иранские, и последними покинули дом сирийцы. Все собрались на середине дороги. То есть в самом безопасном месте. В самом деле, если дом «взлетит на воздух», взрывом будут повреждены в первую очередь стены первого этажа, и два оставшихся этажа просто рухнут на первый, развалившись при ударе. Взрывная волна, если она вырвется в выбитые окна, а она обязательно вырвется, ударит стоящих посреди дороги людей и просто повалит их. Но если они перейдут через дорогу и сконцентрируются у фасадной стены гостиницы, эта же самая взрывная волна ударит их о стену и буквально размажет по ней. Это понимали все, и полицейские, и «волкодавы», которые первыми заняли середину неширокой дороги.
Ждали большей частью молча. Только сирийцы время от времени разговаривали друг с другом, что-то беспечно обсуждая. Это никого не удивляло. Легкий и слегка безалаберный характер сирийцев знали все присутствующие. Этим своим характером сирийцы существенно отличались от присутствующих здесь же обычно мрачных и серьезных иранцев, от российских военных полицейских, составленных в основном из представителей кавказских народов, которые своим менталитетом были, конечно, ближе к иранцам, чем к сирийцам, и от «волкодавов», которые стояли молча и переживали за безопасность своего товарища, оставшегося в здании.
Время тянулось медленнее медленного. Наконец из двери вышел сирийский полицейский сапер и что-то оживленно прокричал. За его плечом виднелась верхушка шлема старшего лейтенанта Опарина, который спокойно сказал по связи:
— Товарищ капитан, разминирование завершено. Можно всем входить в здание.
Сирийцы с иранцами известие получили раньше, потому раньше других и сорвались с места. За ними последовали российские военные полицейские, скорее всего понимающие арабскую речь. И последними спокойно, даже неторопливо пошли «волкодавы». Но капитан Радиолов не был простым зевакой, которому требовалось заглянуть в проход, замаскированный закрывающимся на ключ шкафом. Он знал, что от него требуется. А требовалось от него, как объяснил полковник Черноиванов, найти второй вход в подземную галерею. Заглянув в освобожденный от минирования проход, капитан дал команду:
— Искать еще один вход в подземелье. Соблюдать осторожность. Вход может быть заминирован.
Поиски продолжались по крайней мере минут двадцать. Но ничего найдено не было.
— Значит, полковник был неправ… — сделал вывод Радиолов, сел верхом на шаткий стул, положил локоть на подоконник, держа свой автомат на коленях, и надолго задумался.
О чем думал командир, никто в группе не знал, но все уже давно привыкли к тому, что капитану, бывает, требуется время, в которое никто ему не мешает, никто не задает вопросов и не сбивает его с нужных мыслей, которые он выстраивает по логической цепочке. И только потом, когда все встанет на свои места, Радиолов введет «волкодавов» в курс дела, поделится своими соображениями.
Наконец он встал, тяжело вздохнул, забросил за плечо ремень автомата и тихо сказал в микрофон:
— Уходим. Нам здесь делать больше нечего.
В гостинице все было без перемен. Те же самые часовые так и стояли перед входной дверью. Или их забыли сменить, или они уже сменились, отдохнули и снова заступили на пост, или в сирийской армии время на посту совершенно не такое, как в армии российской. Возможно, они получили приказ не задерживать «волкодавов» ни при выходе, ни при входе. И потому как разговаривали между собой, так и продолжали разговаривать, не обращая внимания на входящих бойцов российской ЧВК.
Глава вторая
На недавно взорванной лестнице «волкодавов» встретила уже совсем иная картина. Двое следователей, видимо, так и не сумели собрать все осколки, разлетевшиеся между стенами, или не посчитали нужным собирать все, поэтому там сейчас работал какой-то человек в синей стандартной униформе уборщика и щеткой выметал уцелевшие ступени от покрошенных бетонных камней, пыли и оставшихся металлических осколков. Еще два человека сидели внизу на большом промышленном сварочном аппарате, ожидая, когда им предоставят место для их собственной работы. У одного из рабочих в руках была сварочная маска. Рядом с трансформатором на полу были сложены куски арматуры, которые удалось добыть ночью, и там же лежали неструганные доски. Видимо, из досок думали сделать опалубку, чтобы потом залить бетоном и хотя бы частично восстановить лестницу. Делалось это, как догадался Радиолов, по приказу генерала Сухеля, чтобы обеспечить удобство боевой группе российского ЧВК, потому что, кроме них, на втором этаже никто не жил. «Волкодавам» же, чтобы подняться, пришлось снова воспользоваться деревянной лестницей, которую убрать никто и не пытался. С нее скорее всего собирались работать сварщики-арматурщики и плотники с бетонщиками.
Радиолов остановился перед выходом в коридор второго этажа, пропуская своих бойцов мимо себя, и дождался поднимающегося последним старшего лейтенанта Ласточкина, лестница под крупным и крепким телом которого предательски поскрипывала.
— Подскажи-ка мне, Анатолий Васильевич… В первой операции ты с третьего этажа стрелял по второму. Или даже с крыши… Как там, наверху? Засаду можно устроить?
— Смотря куда стрелять потребуется…
— Как в тот раз, по второму, думаю, этажу. Может быть, и по третьему.
— Можно устроить. А сколько человек устраивать?
— Всю группу.
— Нормально. Можно. Можно еще одну такую же по численности, места на всех хватит. Часть разместить на третьем, часть на крыше. Все поместятся. А какая в этом надобность? Кого ждать? Поделись мыслями, командир. Может, совет деловой подскажу…
— Не сейчас. Вернемся, тогда всем расскажу, чтобы два раза не повторять…
Они как раз подошли к двери одного из двух номеров, что занимали «волкодавы» на втором этаже. Дальше по коридору с той же стороны находилась только дверь в бывший кабинет американского полковника Цитукаса. И в самом конце коридора еще не убрали залитый кровью часового письменный стол — раньше там был бандитский пост. На столе по-прежнему стоял электрический чайник, никем не тронутый. На стене имелась розетка, часовой мог на посту побаловаться мате, чтобы не засыпать во время долгого дежурства. Так бандиты охраняли покой и спокойствие полковника американской разведки.
А сейчас, уже потеряв этого полковника вместе с документами из его сейфа и с жестким диском его компьютера, американские пособники бандитов готовы были обстреливать соседние номера той же самой гостиницы.
