к кафедре на самом деле добавились не полки — такие, как у современного книжного шкафа, — а разделы (partitiones), они же секции. Подобный взгляд подкрепляется еще и тем, какое большое значение придавалось этим partitiones. Об этом мы узнаем из каталожной системы. В Херефордском соборе еще в 1749 году каталоги не были сформированы по алфавиту; они представляли собой списки содержимого отдельных partitiones
[124].
Таким образом, неразделенная верхняя полка в библиотеке Колледжа святого Иоанна представляла собой уже более поздний этап развития: по мнению Стритера, явившиеся на смену прежним шкафам книжные стеллажи воспринимались уже скорее не как длинные полки, разделенные вертикальными перегородками, а как стоящие в ряд индивидуальные секции для хранения книг. Действительно, секции в книжных шкафах Херефорда пронумерованы по горизонтальным рядам, а не по вертикальным колоннам. Это подтверждает мнение Стритера о том, что именно секция, а не полка, представляла собой основную единицу для библиотекаря.
В отреставрированной библиотеке Херефордского собора, которая считается, возможно, «лучшим из сохранившихся в Британии собраний книг на цепях»
[125] (здесь полторы тысячи книг «прикованы к оригинальным шкафам XVII столетия»), книги хранятся так:
У каждой книги, как и принято в исторических библиотеках, есть уникальный шифр, обозначающий ее точное расположение на полке. Шифр состоит из трех элементов: буквы, обозначающей секцию (от A до P), номера полки и порядкового номера книги на этой полке. Полки пронумерованы начиная с верхней, слева направо, так что внутренние полки в трех рядах каждой секции имеют номера 1, 4, 7; на боках некоторых шкафов с краю до сих пор видны эти номера
[126].
Сегодня в библиотеках, книжных магазинах, частных книжных собраниях действует другая система. Вероятно, эти изменения произошли, когда ряды полок стали значительно длиннее. Когда мы ищем книгу и упираемся в вертикальный разделитель, мы возвращаемся налево и переходим на одну полку ниже. Поиск продолжается в пределах той же секции (американские библиотекари предпочитают слово section, а их британские коллеги — tier
[127]), среди книг, порядок которых не прерывается — неважно, расположены ли они по темам, по алфавиту или по номерам. Получается, что современные книжные шкафы устроены как столбцы текста в античных свитках, а не как длинные ряды полок, которые в больших библиотеках, книжных магазинах и квартирах-студиях приковывают к себе внимание, но не имеют упорядочивающего принципа. Даже сами книги отражают современный принцип организации: мы сначала читаем одну страницу от верхней до нижней строки, а затем переходим к верхней строке следующей. Нам и в голову не придет читать через разворот — после верхней строки левой страницы перейти к верхней строке правой, и только потом уже вернуться на левую страницу. Еще одну аналогию предлагает Мелвил Дьюи (этот реформатор правописания и систематизатор библиотечных знаний сокращал многие слова, и собственную фамилию Dewey безуспешно пытался сократить до Dui). Вместо слова section (секция) он использовал британский термин tier, а вместо press (шкаф) — face. Возможно, здесь тоже сказывалась тяга к сокращениям.
Полка соотв. строке в газете, секция — столбцу, шкаф — странице. Согласно непреложному библиотечному правилу, книги нужно располагать так, чтобы прочитывать их порядок как газету — слева направо, сверху вниз. Наш взгляд не должен перескакивать через вертикальную стойку, как он не перескакивает через промежуток между газетными столбцами. Нумеровать и располагать полки сверху вниз — такая же китайская методика, как нумеровать книги справа налево или вести карточн. каталог с конца ящика к началу.
Такое затруднение возник. оттого, что высокие полки располагаюца около пола, а впоследствии над ними надстраиваюца новые. Они нумеруюца, как этажи высотного дома. Под любую практику можно подобрать теорию, но здесь перед нами настолько явное противореч. здравому смыслу, что его надлежит отбросить
[128].
В строгом упорядочивании фондов нуждались в первую очередь крупные библиотеки, число которых в XVI веке начало расти. Оно не только способствовало экономии места на полках, но и помогало найти нужную книгу читателям и библиотекарям, которые чаще всего только хранили, но не читали вверенные им книги.
Как бы то ни было, когда в Средние века книги начали ставить на полки ровными рядами, их корешки поначалу были обращены внутрь (мы уже объяснили, почему). Кроме того, корешок был «черным ходом», и демонстрировать эту техническую деталь не полагалось. Помимо того, что к нему было неудобно прикреплять цепь, корешок почти наверняка считался наименее презентабельной частью книги, поэтому его нужно было убрать с глаз долой. Корешок был дверной петлей, а дверью — переплетная крышка, и, хотя иногда дверные петли бывают вполне презентабельными, их делают не для того, чтобы они обращали на себя внимание. Дверные петли, особенно скрипучие, могут нас раздражать, но они всегда прилагаются к чему-то более важному, то есть к двери. Дверные петли можно слышать, но их не должно быть видно, а в идеале их и не видно, и не слышно. Не предполагалось, что корешок книги — как и нижняя часть столешницы или задняя сторона компьютера — будет на виду. (Часто ли мы видим в рекламе компьютеров переплетение проводов и кабелей, с которыми нам приходится сражаться в домашних условиях?) Корешок собирает книгу воедино и придает ей прочность, но читатели книг (как и владельцы столов) едва ли это замечают или специально об этом думают. Конечно, мы постоянно видим корешки, как и дверные петли, потому что книгами и дверями нам постоянно приходится пользоваться. Поэтому корешки книг с богатым переплетом, подобно петлям парадных дверей, все же как-то украшались, но, конечно, не так, как обложка книги или дверное полотно. Корешок обращал на себя внимание, только когда истрепывался, и это было еще одной причиной задвигать его внутрь.
В больших библиотеках, где книги ставились корешками внутрь, а на передних краях редко встречались пометки, по которым их можно было отличить, порядок поддерживался благодаря спискам, которые вывешивались на боковых сторонах шкафов. Так делалось и в Херефордской библиотеке прикованных книг. Между стеллажами обычно был широкий центральный проход через весь зал. Напротив книжных шкафов стояли столы для читателей; так получались своего рода загончики. В списках книги каждого шкафа стояли по порядку; эти списки в рамах вывешивались на боковые стороны шкафов, стоящих вдоль центрального прохода. В документе XVI века большая библиотека епископа Рочестерского описывается как «преславнейшая библиотека во всей Англии, две протяженных галереи, и Книги стоят в своих шкафах, с реестром их заглавий на конце каждого шкафа»
[129]. Если книгами обменивались с другими библиотеками, если их переставляли на другое место, список, составленный на пергаменте или на бумаге, было легко дополнить или переписать.
