Студент и любой читатель должен ждать встречи с желанной книгой часами и даже днями — так же, как натуралист ждет времени года, в которое может отыскать конкретный материал для своих исследований, того времени, когда расцветает его растение, вылупляются из куколок его мотыльки, цыплята или мальки. Настоящий студент должен уметь планировать учебу и читать вдумчиво
[387].
Элиот утверждал, что «если книгу можно доставить читателю за двадцать четыре часа», то она может считаться «вполне доступной»
[388]. Он был против многомиллионных трат только ради того, чтобы читателю доставляли заказ за несколько минут. Быстрое проглядывание книг он называл времяпрепровождением, которым можно заняться на досуге, а не научной работой; просмотр книг в книгохранилищах полагал «ненаучным» подходом, потому что ни одно собрание нельзя считать полным. Он предлагал, чтобы, например, все библиотеки в районе Бостона отправляли редко используемые книги на общий склад, а дубликаты уничтожали. В таком заведении, по его мнению, не нужна была строгая классификация, поскольку для этого требовалось слишком много места; книги следовало расставлять сообразно размеру
[389]. Суть его философии выражена в известном отрывке из его ежегодного отчета:
Стоит задаться вопросом: а разумно ли хранить в здании университета миллионы книг, когда только небольшая их часть активно используется? Поездки и почтовые отправления по всей стране давно уже стали безопасными и дешевыми. Может быть, стоит складировать печатную продукцию в трех-четырех местах в стране, а подавляющее большинство библиотек пусть довольствуется хранением литературы, которая в настоящий момент в обороте (при этом «настоящий момент» мы толкуем весьма расширительно)?.. Анализ книжной продукции раз в пять или десять лет поможет отделить ненужные книги от нужных. Ненужные можно хранить гораздо компактнее, чем сегодня, даже в самых лучших книгохранилищах… Такое разделение книг может показаться ужасным библиотекарям и многим образованным людям, которые привыкли думать, что все книги на такие-то темы, хорошие, плохие и посредственные, живые и мертвые, должны быть собраны в одном месте. Но главная цель университетской библиотеки — воспитать новое поколение ученых. То, что мешает библиотеке готовить новую смену, нужно отвергнуть, но при этом нельзя забывать и о нуждах старших ученых
[390].
Некоторые ученые действительно были против предложения хранить книги в другом месте. Они утверждали, что заказывают гораздо больше книг, чем можно предположить, если взглянуть на результаты специальных исследований. Один гарвардский профессор «взялся выставлять на книгах, которые брал, дату и свои инициалы, чтобы их не вздумали отсылать в запасник»
[391]. Лишь немногие библиотекари поддерживали идею отсылки книг в удаленные книгохранилища или на склады, и в то время она не была воплощена в жизнь. Похоронило эту идею — по крайней мере в Гарварде — богатое пожертвование, благодаря которому вместо Гор-холла появилась Библиотека Уайденера, построенная в 1915 году
[392]. Но довольно скоро нехватка места на полках опять дала знать о себе. Внедрение какой-нибудь системы вроде элиотовской оказалось неизбежным. В 30-е и 40-е годы библиотечные запасники обсуждали все больше. Депозитарная библиотека Новой Англии, в создании которой принял участие Гарвардский университет, открылась в 1942 году
[393].
Примерно в это же время часть своих книг отправила в удаленные хранилища Нью-Йоркская публичная библиотека. За несколько лет метод приобрел популярность, и к концу 40-х годов XX века даже библиотеки меньшего масштаба объединялись и отправляли книги невысокого спроса в отдельные хранилища. Одним из таких мест стало Среднезападное складское хранилище неподалеку от Чикаго
[394].
Некоторое время спустя большие научные библиотеки обзавелись собственными удаленными книгохранилищами. Так, книгохранилище Университета Дьюка расположено примерно в полутора километрах от основного библиотечного здания, в металлическом строении возле железной дороги, и его окружают другие металлические строения. Когда я был там в последний раз, я увидел массивные складские стеллажи, которые тянулись вверх от бетонного пола почти до высокого потолка из рифленой стали. Книги теснились на полках, как товары на рождественской распродаже в магазине игрушек; книги лежали за другими книгами, стояли на переднем обрезе, как в Уэслианской библиотеке у Райдера. Те, кто может в таких условиях найти нужную книгу, наверняка мастерски ориентируются в огромных книжных шкафах, но такие условия нельзя назвать комфортными для простого читателя.
Еще один шаг вперед — автоматические системы хранения и доставки книг, которые используют компьютерные технологии, развившиеся в конце XX века
[395]. В таких системах полки скорее похожи на прилавки в супермаркетах и магазинах оргтехники, а не на книжные шкафы. Полки даже не должны быть сплошными, потому что книги хранятся в контейнерах, стоящих на полках на высоте двенадцать метров. Информация о книгах в контейнерах внесена в компьютер, который управляет транспортером, напоминающим вилочный погрузчик. Это устройство движется по рельсам, проложенным в 27-метровых проходах между рядами полок. Когда читатель заказывает книгу, погрузчик снимает с полки нужный контейнер и привозит оператору, который достает искомую книгу, а контейнер возвращает на место одним нажатием кнопки. В теории размер таких книгохранилищ мало что ограничивает, однако чем больше склад, тем дороже стоит аренда и обслуживание, так что библиотекари давно уже ищут альтернативы и компактному хранению бумажных книг.
Технология микрофильмирования книг появилась в период между двумя мировыми войнами, и тогда казалось, что она решит проблему постоянно разрастающихся книгохранилищ. Считалось, что появление микрофильмов окажется такой же революцией, как внедрение печатных станков, и новая форма вытеснит старую
[396]. Предсказывалось, что читатели и библиотекари в скором времени откажутся от бумажных книг и перейдут на микроносители, а тексты будут проецироваться на стену, чтобы целые группы людей читали книги так же, как смотрят кино
[397]. В начале Второй мировой войны такие «книги с экрана» предлагались раненым солдатам в больницах, но «вскоре эксперимент показал, что читателям не нравится такая форма чтения: им было неудобно читать книги с помощью аппарата»
[398].
