Свитки часто хранились на полках, разделенных на отсеки. Понять, каково содержание свитка, можно было по ярлыку на конце
Считается, что в Александрийской библиотеке, которую основали примерно в 300 году до н. э., чтобы собрать в ней экземпляры всех книг на свете, хранились сотни тысяч свитков. Известна история — возможно, выдуманная — о том, как Александрийская библиотека одолжила у Афин произведения Софокла, Еврипида и Эсхила, чтобы снять с них копии. Когда копии были готовы, именно их отправили в Грецию, а оригиналы остались в Египте. Как бы то ни было, хранение огромного собрания свитков наверняка было сложной задачей для александрийских библиотекарей. В небольших частных библиотеках ситуация, конечно, была проще.
Цицерон писал своему греческому другу Аттику
, который однажды прислал двух человек, чтобы те вместе с его помощником Тираннионом сделали полки, прикрепили к свиткам ярлыки и привели библиотеку Цицерона в порядок: «После того как Тираннион привел мои книги в порядок, мне кажется, что мое жилище получило разум. В этом деле помощь твоих Дионисия и Менофила была удивительной. Нет ничего красивее, чем твои полки после того, как они снабдили книги ситтибами»
[29]. Удовольствие от сооружения и использования полок — тема, которую книголюбы обсуждают уже не одно тысячелетие, равно как и склонность некоторых книговладельцев заботиться о стиле больше, чем о содержании. Но не все так, как Цицерон, радовались виду книг на полках.
Римский государственный деятель и философ Сенека, живший через несколько поколений после Цицерона, так писал о «вреде собирания книг»:
Как можно извинить человека, который покупает книжные шкафы из дорогих пород древесины и, заполнив их трудами неизвестных и никчемных писак, ходит между тысячами своих книг, зевая? Он знает и их названия, и ярлыки, но больше не знает ничего. Именно в домах у самых праздных людей можно найти самые большие библиотеки: ряды книг в них громоздятся до потолка. Сегодня библиотека — непременная часть любого дома, подобно бане. Это можно было бы извинить, если бы причиной была страсть к учению. Но эти библиотеки, полные благочестия и гения, собираются напоказ, чтобы украшать стены
[30].
Слова классиков часто звучат вполне современно. Сегодня мы, как Сенека, можем ругать библиотеку, в которой книги прекрасно переплетены, но их явно ни разу не открывали; или, что еще хуже, книги для которой подбирал дизайнер интерьера (скупал оптом, ради цвета корешков); или, что совсем никуда не годится, в которой полки нарисованы на стенах, а над ними приклеены отрезанные от старых книг корешки.
Античные книжные полки описаны у автора XIV века — монаха-бенедиктинца и библиофила Ричарда Онжервиля, который также известен под именем Ричарда де Бери; он был епископом Дарема. В своем труде «Филобиблон» (что можно перевести как «Любокнижие») он рассказывает о радости, с которой греки восстанавливали свою родину после войны. Матери встречали сыновей в заново отстроенных домах, куда возвращались и книги:
Их старые дома возвращены прежним жителям, и сей же час с великим искусством выстругиваются доски из кедра, а полки и поперечины из дерева гофер
; для нескольких отделений делаются надписи из дерева и слоновой кости, и к сим отделениям с почтением приносятся сами книги; здесь они с удобством расставляются так, что ни одна не мешает открыть другую, ни одна не повредит свою сестру из-за общей кучности
[31].
В первые века эпохи христианства на книжных полках помимо свитков приходилось хранить все больше переплетенных манускриптов (кодексов), которые через некоторое время стали основной формой книги. Кодекс получил свое название потому, что переплет его был деревянным (по-латыни codex означает «ствол дерева»); вскоре у слова «кодекс» появилось значение «свод законов». Технология создания кодексов была такова: листы папируса или пергамента сгибались пополам, а затем сшивались в переплет. У кодекса было несколько важных преимуществ перед свитком. Если, чтобы найти нужное место в конце текста, требовалось иногда развернуть весь свиток, то необходимую страницу в кодексе можно открыть моментально. Кроме того, в свитке можно было писать только на одной стороне, а в кодексе — с обеих сторон листа.
Предшественниками кодекса были таблички из дерева или слоновой кости, которые в античные времена связывались вместе, и получалось портативное приспособление для письма
[32]. Сборщики податей и другие служащие, которым приходилось делать записи стоя или верхом на лошади, вряд ли могли бы управляться со свитками. Мало того что свиток нужно постоянно удерживать в развернутом состоянии, писать на нем можно, только положив его на какую-нибудь твердую поверхность. А табличка, которая умещается в одной руке, прекрасно приспособлена для заметок. Ее легко сразу открыть там, где надо, а твердую поверхность она обеспечивает сама. Часто писали при помощи стило на специально подготовленной поверхности. Пишущему не нужна была третья рука, чтобы держать чернильницу: он прекрасно обходился двумя руками. Кончив писать, он мог связать дощечки или захлопнуть табличку, чтобы не повредить написанное, а затем надежно спрятать. Иногда «страницы» табличек выдалбливались, а в получившуюся форму заливался воск. После рабочего дня записи переносились на постоянный носитель — например, в свиток, — а восковая поверхность разглаживалась плоским концом того же самого стило: табличка была вновь готова к работе.
Самые ранние кодексы, позаимствовавшие форму у обыкновенных табличек для письма, появились в начале нашей эры (приблизительно во II веке). Существует версия, что кодексы возникли, когда христианскую Библию начали переписывать на папирусы и распространять как книгу: она должна была отличаться от свитков иудеев и язычников. Оказавшись гораздо удобнее книги, «к началу четвертого столетия кодекс стал главным средством коммуникации как для христианской, так и для нехристианской литературы, а использование свитков резко пошло на убыль»
[33].
Деревянные таблички для письма — предшественники кодексов и современных книг
Впрочем, был и переходный период, когда в книжных шкафах частных библиотек свитки соперничали с кодексами. Именно это противостояние форм, возможно, стало основанием для распространения закрытых шкафов. Хотя открытые полки могли украсить комнату и произвести впечатление на соседей, в какой-то момент их сочли неприглядными и закрыли дверцами. Причин тому, вероятно, было несколько, и все они связаны с теми проблемами, которые могли испытывать владельцы, хранившие свои книги на виду (неважно, что эти книги делали комнату приятнее или моднее). Уже то, что Цицерона так поразил вид его обновленной библиотеки, заставляет предположить, что он не подозревал, насколько привлекательно она может выглядеть. Взяв за образец библиотеку Аттика, Цицерон привел в порядок свою.
