Поэтому истинно просвещённый от Бога и веду́щий внутреннюю жизнь человек никогда не станет по собственному почину стремиться совершать духовное служение ближним (как это бывает с новоначальными или с просвещёнными только отчасти). Сам Господь должен подвигнуть нас работать в Своём винограднике. Подлинно просвещённые люди знают, что при всяком действовании есть опасность; они не любят долго пребывать в голове; пребывание с Богом в сердце для них несравненно лучше занятий с образами в уме. Для таких людей большим самоотвержением является, когда ради других им приходится много времени и внимания уделять рассудочной деятельности. О, сколь великая благодать и терпение необходимы им для этого на благо всем!
21. Также я совсем не хочу сказать, что те, кто ещё не пришёл к достаточному просвещению от Бога и опытному познанию истины, не должны пользоваться своим деятельным умом. Вовсе нет! Наоборот, я считаю, что доброе размышление и созерцание ума в своё время может быть очень полезным. Пусть человек читает, слушает, думает, занимается всем этим, чтобы деятельность ума, Божиим содействием, могла побудить и подвести его к цели – сущностному познанию Бога и возлюблению Его. Но для того, чтобы эти размышления были хороши и приносили нам пользу, а не препятствовали нашему пути к Богу, мы должны постоянно иметь в виду только что указанную конечную цель, дабы нам не рассеиваться и не расточаться чрез свои размышления и созерцания по таким вещам, которые не служат нашему освящению и не приближают нас к Богу. Зачем нам предпринимать слишком большой кружной путь? Созерцание или размышление о Боге и божественных предметах должно быть сердечным, без напряжения и излишних усилий; нужно только всегда следить, чтобы на эти размышления сочувственно отзывалась душа, и с тем пребывать внутри. И вообще не следует слишком надолго оставаться в голове, но, насколько это возможно, стараться погружаться в сердце и стремиться достигать той цели, которой должно служить всё прочее – умерщвления ветхого Адама и возлюбления Бога. Такое умерщвление однажды приведёт нас к тому, что мы умрём и для активной деятельности своего рассудка, дабы предоставить в себе место действию Божию и Его чистой истины.
22. Делать те или иные умозаключения и выводы – также вещь добрая, если человек остаётся при этом в определённых рамках. Наши умозаключения должны быть просты и зиждиться только на тех основаниях, которые способствуют нашему познанию самих себя и обращают нас к Богу, дабы мы учились взирать на Него, на Его совершенства и на Его благодеяния. Пример таких умозаключений явил нам Авраам, когда он сделал основательнейший вывод о Божием всемогуществе и заградил тем самым уста рассудку, согласившись на совершенно противоречащее всякому уму дело принесения Исаака в жертву, ибо он думал, что Бог силен и из мёртвых воскресить (Евр. 11, 19). Подобно этому надлежит делать выводы и нам, например: почему Бог попускает нечестивым благоденствовать? Потому что Он долготерпелив и не хочет, чтобы кто погиб (2 Петр. 3, 9). Почему Бог попускает войны? Потому что все мы согрешили (Рим. 3, 23), а Бог справедлив. Почему Бог посещает меня болезнями? Почему всё идёт не так, как я хочу? По той же самой причине, и чтобы исправить и очистить меня (1 Петр. 4, 1). Почему Бог скрывает Свою премудрость от мудрых и разумных и открывает её младенцам? Потому что таково Его благоволение и изволение (Мф. 11, 25–26). Кто мыслит, делает выводы и умозаключения таким образом, тот уразумевает истинные основания всего без ломания головы; его душа познаёт Бога во всём, и сердце его не отдаляется от Бога.
23. Но здесь-то рассудок начинает противиться и упираться; он не хочет быть как дитя (Мф. 18, 3), он не хочет, чтобы его ограничивали и пленяли в послушание Христу (2 Кор. 10, 5). И в той мере, в какой он не остаётся в вышеуказанных границах, его деятельность становится сплошным злоупотреблением и враждой против Бога (Рим. 8, 7) и против истинного познания Его. Это несоблюдение умом своего чина столь велико и всеобще, что нельзя не ужаснуться сему; и тем оно опаснее, чем менее осознаётся. Об этом я хочу сказать отдельно несколько слов.
II
[О неверном применении ума в деле богопознания]
24. Первая основная повреждённость и неверное применение ума есть самонадеянная дерзость и мечтательное обольщение, когда человек считает, что он может деятельностью своего рассудка (посредством изучения, исследования и рассуждения) получить правое познание Бога и Его истины. Многие придерживаются такого убеждения. Между тем это есть великое обольщение и в высшей степени вредное заблуждение. Мы не в состоянии никакими нашими действиями возыметь в себе Бога и Его божественный свет; мы можем только, как бедные слепцы, чаять его и принимать исключительно по благодати. Наш ум не умеет ничего, кроме как создавать образы. И тот, кто, подобно усердному и одарённому художнику, обладая искусным, развитым активным рассудком, может живописать в уме всевозможные тонкие и прекрасные образы природных и духовных вещей и способен как созерцать их сам, так и являть их взору других людей, – тот подвергается гораздо большей опасности впасть в самолюбование и рассеяние и зря растратить время своей жизни, нежели тот, кто не имеет таких способностей. Всякий раз, когда такой человек подступится к подлинному познанию Бога и Его истины, в нём будет воздвигаться сильнейшая буря мысленных картин и образов. И именно в этом заключается причина, почему в деле истинного познания Бога никому не приходится труднее, чем мудрецам века сего (1 Кор. 1, 20) и тем, кто предоставляет своему падшему уму слишком большие полномочия.
25. Другое недолжное употребление ума есть то, когда он действует слишком много и не в своё время. Люди, болеющие острой горячкой, исполнены фантазий и не хотят верить, что они больны, но стремятся встать и работать, и очень сердятся на тех, кто говорит им, что из-за их болезни они не в состоянии этого делать, но должны тихо лежать и ожидать выздоровления. И действительно, от таких людей требуется только одно – чтобы они спокойно и смиренно принимали прописанные им лекарства. Наш природный ум и есть такой безумный горячечный фантазирующий пациент, который всё время хочет быть занятым. Но он только усилит свою лихорадку, если не успокоится и не покорится предписаниям Высшего Врача, дабы, следуя им, ожидать в безмолвии просвещения свыше (Иак. 3, 17).
26. И смотрите, как получается: большинство людей знают и говорят, что мы слепы от природы, в силу её падшести, и что Бог должен дать нам просвещённые очи сердца (Еф. 1, 18). А между тем, совершенно не ожидая, когда Бог даст им такие очи, люди с дерзновением берутся что-то делать и считают, что они видят всё столь ясно, что уже не нуждаются ни в каком руководстве свыше, и даже нисколько не верят, что они могут что-то не видеть и не понимать. Но даже если человек просвещён от Бога и в высокой степени, ему всё равно надлежит применять свой ум очень умеренно. Ибо (как я уже говорил) умом мы видим Бога и Его истину только как на изображении, в образах. Бог соприсутствует нам внутри, в нашем сердце; там изволит Он открывать нам Себя и Свои истины. Представьте, если к Вам придёт Ваш лучший друг, а Вы будете разглядывать его портрет, некогда написанный Вами, обращаться к нему, говорить с ним, и т. д., а на самого Вашего друга даже и не взглянете. Что подумает о Вас Ваш друг, да и все люди? И согласится ли хоть кто-нибудь с тем, что изображение полнее и живее изображаемого? Самый просвещённый человек, который слишком много занимает свой ум и живёт им, может опаснейшим образом обмануться и стать величайшим обольстителем для других.
