36. Также я вовсе не хочу преогорчить тех благочестивых христиан, которые со всей искренностью сражаются с грехом и пребывают в покаянной печали и самоуничижении, будучи труждающимися и обремененными (Мф. 11, 28), – и тут слышат, что это их состояние может быть неправильным, потому что они не ощущают радости и лёгкости богообщения. Да не будет сего! Наоборот, сказанным я желаю утешить и ободрить их, и уверить их, что так не будет с ними всегда (Ин. 16, 21–22). Лишь бы только они, в таком своём состоянии, осознавая свою падшесть и бессилие, поистине приходили к Иисусу, дабы Он утешил и успокоил их, соделав для них иго Своё лёгким и бремя Своё благим (Мф. 11, 28–30); и лишь бы они именно тогда, когда в особенности не имеют никаких сил, пробивались к истинной сути благочестия – непрестанно жаждая Бога, молитвенно припадая к Нему в глубине своих сердец, внутренне прилепляясь к Нему и приучая себя пребывать в Нём. Тогда Он в своё время несомненно и непреложно Своей божественной силой в преизбытке дарует им всё, что потребно для жизни и подлинного благочестия (2 Петр. 1, 3).
* * *
37. Единый блаженный Бог (1 Тим. 6, 15), Который один только может дать человеку богообщение, да коснётся живительно и сильно Духом Своим сердец тех, кто читает сии страницы, дабы они не только решились отвергнуться себя и всего того, что не есть Бог и Божие, но и, Его благодатию, верно последовали Ему и вкусили неизреченного и вечного блага божественного соединения с Ним. Если человек хочет объять Бога и быть объятым Духом Его, ему надлежит оставить себя, изойти из себя самого и войти в Бога. Этот исход и это вхождение и есть основа и главное действие истинного благочестия, ибо чрез сие мы всецело и беспрекословно возвращаем Богу то, что принадлежит Ему, то есть нас самих, и познаём и приемлем Его как такого, каков Он есть – то есть как нашего Господа, Творца и Спасителя, наше высочайшее благо, наше единое и наше всё во веки. Если это одно (исхождение из себя и вхождение в Бога) упускается, то наше благочестие не стоит ровно ничего, оно есть только видимость без сути.
Итак, поскольку милующая любовь Божия во Христе непрестанно призывает нас к подлинному благочестию, или богообщению, то преклоним свою главу, отрешимся от самих себя и последуем сему бесценному призыванию благодати, дабы и здесь, и в вечности поистине обрести нам благо, честь и всяческое блаженство в Иисусе Христе, –
чего всем читателям от сердца желает и от Источника всякого блага молитвенно испрашивает
стремящийся к истинному благочестию Г. Т.
[139]
Трактат IV
Об отношении к особым духовным дарам, видениям, откровениям и тому подобному
Духа не угашайте.
Пророчества не уничижайте.
Всё испытывайте, хорошего держитесь.
(1 Фес. 5, 19–21)
Введение
Предыдущий трактат был посвящён тому, чтобы, среди прочего, различить и отделить существенное в деле благочестия от несущественного, привходящего и экстраординарного. Что касается последнего, то в некоторых других сочинениях я уже излагал свои мысли, как относиться к особым духовным явлениям в жизнеописаниях тех, кто уже отошёл в вечные обители. Также я отвечал и на вопрос, как надлежит разуметь необычные явления этого рода, присущие многим живущим ныне людям, обратившимся к Богу. Итак, я счёл небесполезным собрать всё, высказанное мною, в особый трактат, приложив к нему и выдержку из письма одному моему голландскому другу по поводу происходящего в наши дни духовного пробуждения, каковая выдержка составит третью часть сего трактата.
I
1. Необходимо сразу поставить во главу угла, что путь чистой веры – когда душа следует руководству Духа Иисуса Христа в глубине своего сердца и предоставляет Ему свершать её исхождение из себя самой и из всего сотворённого, дабы, прилепившись к Богу и служа Ему в духе и истине, войти с Ним в единение и общение – есть самый верный, надёжный, и вместе с тем совершенно необходимый путь для человека. Напротив, тот путь, когда душа наряду с этим и сверх этого испытывает ещё и нечто экстраординарное – особые духовные состояния, осияния светом, восхищения, откровения и прочие сверхприродные вещи, – таит в себе многие опасности и возможность обольщения.
2. Из этого, однако, не следует делать вывод, что души, идущие таким путём, и на самом деле непременно должны быть обольщены; вовсе нет. Бог ведает, кого и как Ему вести; и кого Он держит в Своей деснице, тот безопасен на всех путях своих (Пс. 90, 11). Тот, Кто сохранял Павла от превозношения высокими откровениями, попустив действовать в нём ангелу сатаны и жалу плоти (2 Кор. 12, 7), – Тот, конечно же, знает ещё тысячи способов, как незаблудно вести души, не ищущие ничего, кроме Него Самого, даже и совсем необычными путями.
Разумеется, нам надлежит, насколько это зависит от нас, избирать надёжнейшее и безопаснейшее, и по самолюбию не стремиться ни к каким высоким и особенным вещам. Однако мы не должны и полагать ограничения Богу в том, как Он ведёт человека и что Он даёт ему, – но благоговейно почитать всё, что от Него исходит и к Нему приводит, несомненно веруя, что Он, будучи совершенным, свободно действующим и благим, может открывать (и действительно открывает) Себя Своим святым и возлюбленным чадам бесконечно разнообразными способами, к возвещению Своих божественных великих дел и чудес (Ин. 9, 3).
3. Поэтому, когда мы встречаем в жизнеописаниях святых многочисленные, порой странные и необычные явления подобного рода, то, по моему представлению, к ним нужно относиться без опаски, стараясь из всего извлекать для себя пользу. Допустим, например, что тот или иной святой сказал или сделал нечто доброе и прославляющее Бога, что было воспринято как божественное речение или откровение, но что на самом деле являлось лишь плодом его собственных мыслей. Если я, никому ничего не навязывая, приму это слово или дело и, поступив в соответствии с ним, получу для себя назидание к славе Божией, – то всякий разумный человек признает, что я не претерплю вреда от такого образа действий. И это будет гораздо более богоугодно, чем если бы я, без Божьего удостоверения, встал на место судьи и начал бы износить безоговорочное осуждение всему экстраординарному – здесь я скорее окажусь в действительной опасности похулить Бога, отвергая Божии дары в святых Его.
II
4. Бывают ложные, обольстительные видения и откровения, равно как бывают и ложные пророки. Также существуют многоразличные фантазии, мечтания и прочие самоизмышлённые небылицы, порождённые слишком сильной или неудержимой силой воображения и часто принимаемые за чистую монету; и именно сюда надлежит относить слово Сираха: кто скоро доверяет, тот легкомыслен (Сир. 19, 4). Но бывают также и истинные видения, откровения и пророчества, исходящие из доброго и божественного источника. Священное Писание наполнено ими; также и в церковной истории и подлинных жизнеописаниях святых мы находим многие свидетельства и доказательства того. Посему ложной является та мысль, что Святой Дух решил действие всех Своих сил ограничить периодом времени, о котором повествует Новый Завет, а в дальнейшем не подавать их постоянно, всё обновляя, и, переходя из рода в род в святые души, приготовляя друзей Божиих и пророков (Прем. 7, 27). Напротив, Он ещё чрез Своих ветхозаветных пророков возвестил, что именно в последние дни экстраординарные духовные дары будут всеобщи, так что стар и млад, мужчины и женщины, и даже рабы и рабыни будут пророчествовать и увидят видения и сны (Иоиль 2, 28–29).
