12. Ещё раз хочу подчеркнуть, что я отнюдь не отвергаю рассудочное познание как таковое. В конце концов, Сам Бог дал нам для него соответствующие силы – воображение и ум. Душе, ищущей Бога и Его истины, доброе рассуждение в своё время может иногда очень помочь и оказать большую поддержку. Да и просвещённые души никогда не смогли бы донести истину до других, если бы они в определённой мере не употребляли действующий ум, представляя людям суть вещей в более или менее образном виде. То правда, что когда человек проходит путь очищения и страдания и вступает в состояние приимательности, всё прежде достигнутое рассудочное познание для него как бы упраздняется и преходит; цветки опадают там, где появляются плоды. Когда в сердце приходит сущность и истина является сама, то отражение в зеркале должно быть завешено, дабы взгляд не перескакивал с одного на другое. Но по прохождении этого пути, по Божьему благоволению, человеку время от времени вновь даётся зеркало рассудочности, только уже гораздо более чистое, прекрасное и живое. После того, как мы сами и наши душевные силы и их деятельность будут очищены, Бог дарует нам иногда некое послабление – Он как бы выводит нас прогуляться вовне, чтобы мы рассматривали Его образы и могли рассуждать о Нём; и потом вновь вводит нас вовнутрь, чтобы мы созерцали Его Самого, Первообраз и Сущность истины. И таким образом, входя и выходя за своим Пастырем (Ин. 10, 3; Откр. 14, 4), мы всюду обретаем пажить и насыщение.
Но тут надлежит хорошо внимать следующему:
1) чтобы душа, проводящая внутреннюю жизнь, не слишком долго и не слишком часто задерживалась на таковом внешнем действовании ума, и не всю себя предавала ему, наблюдая главным образом за тем, чтобы не сама она по собственному произволению бралась за сие, а Господь руководил ею;
2) чтобы душа не забывала время от времени, и как можно чаще, вовсе прекращать деятельность рассудка и образные размышления, дабы всецело предоставлять своё сердце чистым и приимательным Богу и сущностному свету Его истины. Иначе она подвергнется опасности неприметно утратить саму истину, разглядывая её образы и тени и принимая их за нечто сущностное.
IV
13. В-четвёртых, из нашего начального всеобщего тезиса мы научаемся, что всякая добродетель, всякое благочестие и добрые дела, не проистекающие, как из внутреннего источника, из единения веры с Богом во Христе и не являющиеся плодом благодатного изменения сердца, не есть то, чем они именуются, но представляют собой только личину, искусственную видимость, облик, но не суть. Поистине, если всё таковое рассмотреть в свете Божием, то из-за нашей падшести и повреждённости нашей природы оно окажется скорее злом, нежели добром, «блестящими пороками», как говорил некто из отцов
[236].
14. Этим я не хочу сказать, что всё, что не является совершенным добром, есть зло; или что человек не должен подвизаться в добродетелях прежде, чем он сможет совершить их безупречно, или пока он не удостоверится в действительном и полном благодатном изменении своего сердца. Если ищущая Бога душа делает добро, со всей искренностью намереваясь быть послушной Богу и угодить Ему, то это происходит не без благодати и вовсе не является худой и лицемерной видимостью – даже если душа и не достигла ещё всецелого изменения сердца, по каковой причине её добродетели не в чистоте проистекают из Христа. Она совершает делание добра потому, что ей предписывает это Закон Божий, и с помощью предваряющей благодати. Только нужно, чтобы она не почитала свои добродетели и свою верность в последовании Христу за нечто великое, поскольку на самом деле всё это является ещё очень человеческим и крайне недостаточным, будучи как бы некоей «пред-добродетелью», видимостью добродетели в сравнении с сущностной добродетелью, которую в своё время дарует душе Святой Дух. Также необходимо, чтобы душа не вменяла себе никаких своих дел, но погружалась со смиренным упованием в благодать, простираясь с внутренним воздыханием, верой и терпением к единению со Христом и ожидая в себе действия Его Духа. При этом совершенно не нужно и крайне вредно скрупулёзно, с малодушием и страхом, рассматривать все свои добрые действия. Пусть душа без смущения творит добро, как бы ни недостаточно оно было, в чаянии, что Господь очистит немощное, восполнит недостающее и соделает его совершенным (Евр. 13, 21). Никто не благ, как только один Бог (Мф. 19, 17).
V
15. В-пятых, когда мы хотим напряжением своих сил, трудом или какими-либо действиями умертвить и искоренить в себе зло, грех и самолюбие, то такими усилиями (пусть и предпринимаемыми с самыми добрыми намерениями) зло не умерщвляется и не искореняется действительно или сущностно, но лишь по видимости. Иногда оно кажется умерщвлённым, но на деле это не так: оно только спит или глубоко прячется, чтобы потом явиться на свет стократ худшим и опасным. Существенное, глубинное искоренение и умерщвление зла в самых наших основах должен совершить в нас Бог; а мы должны это действие Божие страдательно
[237] воспринять.
16. Но прежде сего надлежит быть и нашим усилиям. Мы обязаны, сообразно со своим состоянием и полученной благодатью, противиться злу, подавлять его в себе, отвращаться от него действием всей нашей воли и внутренне алкать и жаждать совершенного избавления от него чрез Иисуса Христа. Ах! да дастся Израилю помощь от Сиона, дабы Господь спас Свой пленённый народ (Пс. 13, 7)! При этом мы должны знать, что эти наши усилия будут самоотвержением (Мф. 16, 24), распинанием (Гал. 5, 24), умерщвлением (Кол. 3, 5) – но не подлинной смертью и не действительным умиранием падшей и самостной жизни, что есть исключительно Божие дело и свободная благодать, приобщение смерти Иисуса Христа. Однако же никто не умрёт со Христом, если не будет сораспинаться с Ним.
17. Так, Господи! всё, что только может именоваться подлинным благом, добродетелью и святостью, должно быть исключительно Твоим действием и свободным даром благодати. Sine tuo numine, nihil est in homine
[238]. Моё сердце без Тебя и Твоей благодати не имеет никакой жизни, никакой силы, никакого блага. Как легко это сказать! но сколь драгоценно, когда человек научится сему – если только он хочет по-настоящему познать жизнь во Христе, а не иметь пустую видимость такого познания. О, как стремлюсь и желаю я достичь Твоею благодатью опытного уразумения сути и истины сей жизни! И тогда пусть все мои собственные дела и добродетели прейдут и исчезнут во мне, дабы в день испытания устояло и возвеличилось одно Твоё дело (1 Кор. 3, 11)! Только да не отступит от меня никогда Твоя благодать, дабы рука Твоя не отяготела на мне (Пс. 87, 8). Ибо без Тебя я не могу ничего (Ин. 15, 5), и сам я есть ничто (Пс. 38, 6), и не имею ничего, кроме падшести и грехов.
