– Я не буду храпеть, – пообещала я, но он ничего не ответил: его уже сморил сон; вскоре заснула и я.
Глава десятая
Я проснулась от резкого запаха грязи, ударявшего в нос. Не требовалось богатого воображения, чтобы определить его источник. Я открыла глаза и обнаружила, что мистер Стокер спит на боку, отвернувшись от меня, а его ступни покоятся на моей подушке, всего в дюйме от моего носа.
Я сильно ущипнула его за палец, взревев от возмущения.
– Черт возьми, за что? – спросил он, тут же проснувшись и резко сев в кровати. Простыни соскользнули с него, и я намеренно позволила себе изучить его обнаженный торс, проследив путь от якоря на бицепсе до двух переплетенных змей на другом предплечье и внимательно изучив все, что между ними. Картина была восхитительная – прекрасная компенсация за вонючие ноги, сунутые мне под нос. Конечно, я не могла использовать его в своих интересах в полной мере, но имела право хотя бы поглазеть на всю эту красоту.
– Ваши ноги на моей подушке, – сообщила я ему. – Будьте так любезны убрать их, я хочу встать и заняться утренними процедурами.
– Я иду с тобой, – сказал он, отбрасывая покрывало, и я обнаружила, что он спал в брюках. Я села, не пытаясь прикрыться простыней, прекрасно осознавая, что моя сорочка кажется почти прозрачной в ярком утреннем свете. Он покраснел до кончика бороды и резко отвернулся.
– Нет, не идете. Я долго терпела ваше своевольное обращение, но именно здесь провожу черту, мистер Стокер. Я никогда прежде не мылась в присутствии мужчины и не собираюсь начинать это сегодня. У всякой дамы должна быть возможность спокойно привести себя в порядок. А теперь я возьму только то, что мне нужно для утреннего туалета, а все остальное имущество оставлю вам как свидетельство моей доброй воли. В противном случае я заверещу на весь лагерь и расскажу всем и каждому, что вы похитили меня.
– Они ни за что тебе не поверят, – сказал он, но в его голосе послышалось сомнение, и я не преминула воспользоваться своим преимуществом.
– Но они могут удивиться. И после этого инцидента профессор может решить, что от вас слишком много неудобств, и выставить нас вон. Куда вы тогда отправитесь? Вы говорили, это ваше единственное убежище.
Он уронил голову на руки.
– Почему непременно нужно спорить с утра пораньше? Я ведь даже еще не выпил чая! Как много слов…
Воспользовавшись его вялостью, я ловко перескочила через него и собрала вещи: взяла зубную щетку, мыло, полотенце, еще несколько разных вещиц и одежду. Я демонстративно оставила в комнате все остальные вещи и сумку и, завернувшись в покрывало, вышла из фургона в розовый утренний свет. Казалось невероятным, что с момента моего приезда в Лондон с бароном прошло так мало времени. И настолько же невероятным казалось то, что этот добрый пожилой джентльмен теперь мертв, – хмуро подумала я.
Гадалка любезно показала мне, где можно совершить все утренние процедуры (в лагере существовал специальный шатер для мытья, и он был милосердно пуст), и, сделав все необходимое, я вернулась в фургон через двадцать минут с двумя чашками чая. Но мистер Стокер, все еще вымотанный после беспрерывной работы над чучелом слона, снова уснул.
– Плохой из вас похититель, – мягко сказала я. Я могла бы собрать все свои вещи и к моменту его пробуждения быть уже на полпути к Кардиффу. Вместо этого я принялась за чай и книжку. Я достала из сумки свой любимый роман и была уже на середине третьей главы, когда он проснулся.
Я указала ему на чашку с чаем.
– Он уже остыл, но вам все равно следует его выпить. Он крепкий и в нем много сахара – все так, как вы любите.
Он взял чашку и сразу сделал большой глоток, а потом покосился на мою книжку.
– Что читаешь?
– «Невероятные приключения Аркадии Браун, леди-детектива. Дело номер один», – ответила я.
Он хмыкнул.
– Дешевая литература? Весь этот вздор о твоих научных взглядах, а для развлечения выбираешь это?
– Аркадия Браун – невероятно современная женщина, умная, бесстрашная и не отступает ни перед чем, – сказала я, бросив на него сердитый взгляд поверх книги. – Ее мир не ограничен условностями общества или предписаниями, касающимися ее пола. Она сама создает себе приключения и пускается в них, преодолевая все трудности, вместе со своим верным другом Гарвином. Уже несколько лет она вдохновляет меня.
Он пожал плечами.
– Она кажется смертельно скучной.
– Скучной?! Дорогой мистер Стокер, совершенно очевидно, что вы еще не имели ни с чем не сравнимого удовольствия прочитать хоть одно из ее дел, иначе бы вы знали, как далеко от истины это замечание. Достаточно пойти за ней хотя бы в одном из ее расследований, хоть раз прочитать ее возглас «Excelsior!», когда она берет свой зонт от солнца и бросается в бой, чтобы разоблачить преступника, узнать хоть немного о верности и преданности Гарвина…
Он выставил вперед руку.
– Нет, спасибо. Я все же считаю, что любой ум, способный понять тонкую разницу между половым и социально обусловленным естественным отбором, не должен получать удовольствие от такого дешевого развлечения.
Я смерила его строгим взглядом.
– У меня разнообразные интересы. Они включают естественную историю, женщин-детективов и хорошую гигиену, – сказала я, многозначительно поведя бровью и имея в виду его ноги.
– Что, черт побери, это значит? – спросил он.
– Это значит, что если и в следующий раз, когда вы заявитесь в постель, от вас будет разить как со скотного двора, я сама отдраю вас розовым мылом своей собственной крепкой рукой, – пригрозила я.
Этого было достаточно. Он сразу подскочил, бормоча ругательства и собирая все необходимое для того, чтобы хорошенько помыться. Тем временем я решила немного убрать комнату, чтобы в ней стало уютно и удобно жить. У меня множество недостатков, которые я готова признать, но неряшливость уж точно не была одним из них. Даже в самой примитивной хижине на юге Тихого океана я приложила все усилия для того, чтобы добиться некоего подобия порядка – не из неуместной хозяйственности, а просто потому, что когда-то обнаружила, что мне гораздо лучше думается, если вокруг чистота и порядок.
Покончив с уборкой, я решила нанести визит профессору, или, точнее, профессору и Отто. Ведь ни с одним из них невозможно поговорить с глазу на глаз, подумала я. Я не могла даже вообразить, каково это – за всю жизнь не иметь ни минуты одиночества. Они совершенно были лишены удовольствий уединенной жизни, и от этой мысли мне стало не по себе; я приблизилась к шатру и позвонила в колокольчик, чтобы сообщить о своем приходе.
– Войдите! – я услышала уже знакомую мелодию, которую Отто играл предыдущей ночью, когда мы вошли.
– А, это же наша дорогая миссис Стокер! Надеюсь, вы нашли в фургоне все необходимое для себя?
