– Или он дежурил на противоположной стороне улицы, надеясь, что мы там появимся.
Я уставилась на него.
– Думаешь, мистер де Клэр и был нашим спасителем? И это он стрелял и прогнал взломщика?
– Может быть.
– Тогда как зернышко оказалось в кабинете до нашего прихода?
– Очевидно, мистер де Клэр был как-то связан с Максом. Может быть, все обстоит именно так, как сказал тебе мистер де Клэр, и они были заодно. Ты должна признать, такое объяснение тоже не противоречит никаким фактам.
Я в задумчивости кусала нижнюю губу.
– Может, ты и прав, – признала я. – Возможно, мистер де Клэр говорил мне правду на вокзале: что он действительно заботился о моем благополучии – и совершенно ни в чем не виноват. Но независимо от того, кем он был: нашим преследователем или спасителем, – почему не заявил о себе открыто?
– У него совсем не было возможности, – резонно заметил Стокер. – Я не успел даже вытащить нож. Мы сбежали от взломщика сразу, как его услышали, а человеку на той стороне улицы явно было важнее догнать преступника, чем побеседовать с нами.
– То есть мистер де Клэр или стоял на противоположной стороне улицы и избавил нас от общения со взломщиком, или сам и был взломщиком, – подытожила я. – Но с какой целью кто-то вообще решил вломиться в кабинет барона?
– Может быть, он искал это? – предположил Стокер, показав пальцем на мой карман, где был спрятан похищенный из дома барона сверток. – Если это мистер де Клэр, то, вероятно, барон собирался отдать ему эти документы в случае опасности, и, предположительно, мистер де Клэр знал о существовании этого пакета, но не знал, что именно в нем содержится. И когда Макс умер, у этого джентльмена не осталось иного выбора, кроме как самому организовать поиски в кабинете. А это зернышко тмина он мог там обронить в любой момент. А возможно, он искал там тебя.
Я ничего не ответила, и Стокер продолжал, воодушевившись своей идеей.
– Да, мне очень нравится эта мысль. Вдруг мистер де Клэр что-то о тебе знает, что-то очень важное?
– Что, например?
– Да все что угодно. Тетки говорили тебе, что ты подкидыш, но вдруг моя теория о похищении верна? Может быть, твои родители живы и пытаются тебя разыскать вот уже четверть века?
– Я же тебе говорила, мои тети были не способны ни на что подобное, – напомнила я ему довольно холодно.
– Ну хорошо, – уступил он. – Вероятно, ты действительно сирота, но, например, тебе что-то оставили, что-то ценное, вроде наследства. Немного денег или какие-то драгоценности. У Макса были документы, подтверждающие твое право на это наследство, но он умер, а у мистера де Клэра нет никакой зацепки, где искать бумаги или тебя. Так что ему не оставалось ничего другого, как пробраться к Максу в дом и поискать этот сверток, а затем сторожить на улице в надежде, что и ты там появишься.
– Эта история пришла сюда прямиком из романов миссис Радклиф
[18], Стокер. Я ждала от тебя большего.
– Очень логичная гипотеза, – возразил он. – А теперь замолчи и прекрати перебивать меня, пока я излагаю такие интересные вещи. Где я остановился?
– На том, как мистер де Клэр каждую ночь стоит на страже и ждет, когда я появлюсь.
– И вот сегодня ты наконец появилась. Но он не успел даже подойти к тебе, потому что на нас напал убийца, вломившийся в дом вслед за нами. Стоявший на страже мистер де Клэр спугнул его выстрелом и пустился за ним в погоню.
– Значит, тебе нравится мистер де Клэр в роли спасителя, а мне – в роли злодея. Думаю, время покажет, кто из нас прав. Только, надеюсь, когда нам откроется правда, мы поймем, что за нее стоило истекать кровью, – сухо заметила я.
– Почему ты это говоришь?
– Потому что думаю, что пришло время тебя предупредить: кажется, у меня разошлись швы.
Он красочно выругался и нащупал мое плечо, забравшись пальцами мне под жакет. Затем вынул руку и вытянул ее, чтобы рассмотреть в мутном свете уличных фонарей. Она была темной, с влажным блеском.
– Твой рукав весь пропитался кровью. Ты чувствуешь слабость?
– Нет, что ты, – соврала я, проваливаясь в темноту.
Глава двадцатая
Придя в себя, я обнаружила, что лежу на диване в нашей комнате в Бельведере. Как ему удалось дотащить меня от экипажа через весь огромный сад, не привлекая к нам лишнего внимания, я не могла даже представить.
– Все очень просто, – сообщил он мне. – Я сказал извозчику, что ты пьяна.
Он усадил меня и снял с меня жакет. За ним последовала блузка, и я осталась в одном лифе. Я фыркнула.
– Что? – спросил он.
– Я представила себе лицо бедной леди Корделии, если бы она нас сейчас увидела. Кажется, мы и правда слишком часто волею судьбы оказываемся вместе в разной степени обнаженности.
Он протянул мне мою фляжку с агуардиенте.
– Выпей и угомонись. Мне придется промыть рану, прежде чем я пойму, что ты сделала с моей ювелирной работой.
Следующие несколько минут были не из приятных, но он делал свое дело быстро, аккуратно и, как я уже раньше замечала, невероятно деликатно. Оказалось, что разошлась всего пара стежков, и он снова сшил разошедшиеся края раны, немного волнуясь.
– Почему, черт возьми, я трачу на тебя свои бесценные усилия, если ты постоянно рвешься в какую– нибудь передрягу?! – ворчал он.
Это замечание прозвучало так ужасающе несправедливо, что было не найти достойного ответа, а потому я и пропустила его мимо ушей. Меня сильно занимали мысли о событиях прошедшей ночи.
– Как ты думаешь, человек, который стрелял, будь то мистер де Клэр или кто-то другой, желал нам добра? Или он охотился на убийцу барона, а мы просто, сами того не ведая, помогли ему напасть на след преступника?
– Не знаю, да и не хочу знать, – пробормотал он, аккуратно пряча конец шелковой нитки.
– Теперь точно останется шрам, – предупредил он меня. – И не смей никому говорить, что это моя работа. Я всегда славился незаметными швами, это ты все испортила.
Я осмотрела полоску тонких, аккуратных стежков и пожала плечами, только немного поморщившись.
– Буду считать его почетным знаком, приятным напоминанием о наших совместных приключениях, когда впаду в старческий маразм, и никто не поверит, что однажды я гонялась за убийцей.
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал и принялся мыть инструменты, а я накинула шаль. Я не стала одеваться, и Стокер замочил мою блузку в подсобном помещении, о котором упоминала леди Корделия. Он вернулся и сел рядом со мной, когда закончил. Сверток лежал у меня на коленях, и я теребила сиреневую шелковую ленту.
