Лука схватил две палки и начал тереть их друг о друга.
Кожа Феликса пошла пятнами – покраснели и побледнела. Механик дрожал под тканью парашюта и одеялами, в которые Яэль его укутала. Его губы двигались, бормоча безумное: «Прыгнули слишком рано. Нужно идти. Нужно идти дальше. Фюрер убьёт… х-всех. Н-нет, не спасены».
Нереальный, лихорадочный бред.
– Гитлер мёртв. – Лука тёр палки так быстро, как только мог. Быстрее, быстрее, пока одна не сломалась. Где-то вдалеке, за стеной деревьев, в ответ хрустнула другая ветка. Звук заставил Луку подпрыгнуть.
Может, волки пришли пораньше?
Плевать на сигареты и мотоцикл. Верните ему пистолет!
– Не мёртв! – Голос Феликса из бредового лепета стал безумным криком. – Он не убиваем! Не может! Не умрёт!
По мнению Луки, это было слишком громко и немного безумно. Феликс с тем же успехом мог заорать, призывая всех хищников в округе: «Вкусное мясо! Хватит на всех!» Победоносный как раз раздумывал, как побыстрее его заткнуть, когда Феликс внезапно сорвался на шёпот:
– Он-на виновата. Весь этот… этот план.
– О чём ты?
– Фюрер не убиваем, – Феликс попытался сесть. К удивлению Луки, у него даже получилось подняться на пару десятков сантиметров. – Ты! Ты мудак!
– Знаю, – согласился Лука. – А ты бредишь. Теперь лёг и заткнулся.
Чудесным образом он подчинился. Лука не был уверен, то ли это Феликс внезапно решил побыть сговорчивым, то ли просто потерял сознание. Какой бы ни оказалась причина, он был рад, что парень больше не кричал «Эй, волки, сюда!»
Но хруст веток становился громче. Ближе. Лука бросил попытки зажечь огонь и выхватил из заготовки для костра палку покрупней. Если лесные звери решили ими поужинать, ни за что на свете он не сдастся без боя. Лука сжимал основание сосновой ветки и наблюдал за полосой деревьев. Что-то появилось – яркие глаза, приближающиеся к парням на пугающей скорости.
Яэль.
Только заметив её среди деревьев, Лука сообразил: он и не сомневался, что она вернётся. Ему даже в голову не пришло, что фройляйн, возможно, решила бросить их в заснеженной тайге.
Ха!
Яэль сразу же метнулась к Феликсу, снимая с него парашют. Она расстелила ткань на земле и принялась перекатывать туда механика.
– Помоги его перетащить, – попросила Яэль, ухватившись за один конец парашюта и потянув его вперёд. Она соорудила носилки! Умно. Впрочем, когда Лука взялся за другой конец и Феликс исчез в складках белой ткани, парашют стал больше напоминать ему мешок для трупа.
– Перенести его куда?
Когда фройляйн обернулась к Луке, волосы её были месивом из окровавленных прядей, лицо – и того хуже. Но улыбку он увидеть не ожидал – дикую, белозубую, озаряющую всё её лицо торжеством.
– Я нашла дом.
Глава 14
Яэль нашла не просто дом, а целую деревню. Серое скопление ветхих хижин, растянувшихся вдоль реки, слишком широкой, чтобы полностью застыть. Первый раз к деревне она подходила очень осторожно. Несколько минут пряталась в лесу за периметром поселения, осматривая местность на наличие жизни. Но в окнах не виднелось тёплого жёлтого света. Не крался из труб лёгкий дымок. Мужчины не размахивали топорами, заготавливая дрова. Жёны не звали их домой ужинать. Лишь текла река, тихий и ровный плеск.
Деревня была необитаемой. Судя по виду, уже много лет. У части хижин обвалились крыши, придавленные обильными снегопадами. В паре погребов, куда Яэль сунула нос, лежали банки с заготовками (нетронутые) и сетки с картошкой (пустые, их содержимое давно сгнило и разжижилось). Домик за домиком разворачивалась та же история: тарелки на столах, потёки воска, оставшиеся от свечей, стулья опрокинуты, двери выбиты. Прерванная жизнь.
Когда Яэль добралась до дальнего конца поселения, ей открылась правда, раскинувшаяся на дороге между домиками. Деревня была не просто необитаемой.
Она вымерла.
Кости жителей стали клубком, их обглодало время и растащило зверьё. Посчитать тела не представлялось возможным; скелеты были слишком старыми. Яэль могла сказать лишь одно: их очень много. Высокие и низкие, старые и молодые – все застрелены, чтобы освободить место для арийцев. Пороховая подпись захвата СС. Хенрика рассказывала похожие истории об ужасах в её родной стране – насилие, мародёрство, массовые казни. Целые города исчезли под натиском СС, забравших эти земли под Лебенсраум. Земли, которые они даже не использовали. Деревня была уничтожена и забыта. Тела оставили гнить вместе с картошкой.
Второй раз, вместе с Лукой и Феликсом на импровизированных носилках, Яэль заходила в деревню иначе. Девушка выбрала хижину в конце улицы, подальше от костей. Она была не самой большой, не самой обставленной, зато крыша была на месте, и сама хижина находилась в нескольких метрах от кромки леса.
Так, на всякий случай.
Яэль казалось, что она сейчас свалится от усталости, когда они наконец-то затащили Феликса в гостиную и разместили его (с парашютом и всем остальным) в углу. Но отдыхать было некогда. Температура падала, и им нужна была пища. Срочно.
В первую очередь костёр. Далее еда. А потом нужно обработать раны Феликса.
Выполнить две первых задачи оказалось довольно легко. Кто бы ни убил жителей деревни, они даже не потрудились тщательно обыскать все дома. В кухонных шкафчиках осталось полно посуды, в ящиках – длинных спичек и сальных свечей. Заготовленные дрова давно уже прогнили, так что Яэль вручила Луке топор и отправила его рубить соседние дома. Дерево с них было сухим и хорошо горело.
В качестве еды она отыскала в погребах несколько банок овощных заготовок. Они были съедобны, хотя Яэль не могла понять, какие это овощи. Но они с Лукой были так голодны, что без лишних комментариев прикончили содержимое своих банок. Яэль сходила за третьей банкой овощей для Феликса, в седьмом по счёту доме она отыскала запечатанную бутылку водки и только тогда вернулась к брату Адель.
Он лежал в углу без сознания. Дрожащий, поражённый жаром лихорадки.
Годы тренировок с Владом научили Яэль выживать в любых условиях. И хотя знания её в медицине были самыми базовыми (промыть раны, вправить кости, наложить швы), они недвусмысленно намекали, что с рукой Феликса всё плохо.
Осматривая сломанные пальцы в свете свечи, Яэль удивлялась, что в таком состоянии парень как-то смог расстегнуть наручники, что он вообще мог двигаться с этой болью. Пальцы были не просто сломаны. Белые кусочки костей прорвали кожу, застыли в сгустках крови. И в довершение ужасная вонь: раны начали подгнивать.
Яэль вскрыла бутылку водки и полила ей раны Феликса. Секундное спокойствие, и холодный жар алкоголя преодолел огонь лихорадки Феликса. Глаза его широко открылись, рука взметнулась в воздух вместе с криком.
