Баш любезен не был.
– Проверьте остальных! Она могла превратиться в любого!
Солдаты по очереди задирали рукава пленных. Нет волков. Нет волков. Они остановились, когда нашли числа на руке Мириам – заляпанные кровью из раны.
– Как она избавилась от собак?
– Это не она, – сказал им Феликс. Он должен был избавиться от Люгера у виска. Должен был заставить СС отпустить их с Адель. В целости и сохранности. Как они и обещали.
– Но у неё Х…
– Господин Вольф прав. Числа не совпадают. Так где же Заключённая 121385.Х? – Взгляд Баша остановился на Феликсе. Обвиняющий. Феликсу казалось, будто он снова в комнатах Императорского дворца. Тринадцать дней назад, за двадцать тысяч километров отсюда. Ничего не удалось починить. Всё по-прежнему разваливалось на части. Благословение, проклятие, проклятие, проклятие.
Феликс осмотрел каждого человека в комнате, но не увидел среди них Яэль. Лука тоже пропал.
– Её… её нет в спальнях?
– Там была только Победоносная Вольф, – заметил солдат, который до сих пор сжимал руку Адель. – Но можно снова проверить.
– Нет. – Штандартенфюрер махнул рукой в сторону сестры Феликса. – Её к остальным.
И вот Адель тоже заставили опуститься на колени, приставляя пистолет к голове. В тот момент, когда щёлкнул взведённый курок, Феликс уже понимал, что их сделки никогда не было. Штандартенфюрер Баш не собирался отпускать их с Адель. Его сестра оказалась козлом отпущения, а он, Феликс, полным дураком. Предателем с Люгером у виска.
Что он натворил?
– Вы говорили, что Адель будет помилована, – хрипло выдавил Феликс. – Дали слово.
Штандартенфюрер СС в полном молчании достал платок – опять безукоризненно чистый, аккуратно сложенный втрое – и принялся его разворачивать.
– Ты доносчик! Это был ты, проклятый трус! – Феликс чувствовал рычание Каспера. Его проклятия смешивались с брызгами слюны, достигшими лица механика.
Йохан и девушка с карандашами ничего не сказали. Им было и не нужно. Острые, пронзительные взгляды передали всё за них. А Мириам… если бы взглядом можно было бы убить, её глаза сулили бы массовую бойню.
Но самая ужасная смерть происходила в душе самого Феликса. Откровение. На самом деле не его сломали, он сам сломал всё. Всё это – щупальца волос Хенрики, тянущиеся к его штанине, разбитые радиоустановки и кровь, кровь повсюду – только его вина. ЕГО.
Адель продолжала в приказном тоне требовать что-то от штандартенфюрера: «Когда фюрер узнает, что вы…»
– Это приказ фюрера. Сожалею, но его слова влиятельней моих. – Сожалеет? Да, платок штандартенфюреру пригождался точно не для избавления от слёз. Сейчас он выглядел весьма довольным собой. – Лично я считаю, что потерять такую хорошую кровь, как ваша, огромная растрата, но для того, чтобы успокоить население после настолько подавляющего восстания, требуется… зрелище.
Адель моргнула.
– О чём вы?
– Они казнят нас перед камерами «Рейхссендера», – пояснил Каспер, в голосе его уже не было ничего живого.
Возмездие, оплаченное жизнью. Кровь на лезвии гильотины. Головы, катящиеся по Площади Величия, и следующие за ними камеры.
– Казнить? – сдавленно выкрикнула сестра. – Но… я ни в чём не виновата!
– Просмотрите все документы. Ищите коды связи, списки, всё, что поможет определить, насколько далеко зашло это движение. – Баш вынул Люгер из кобуры и начал полировать его платком. – Ответы где-то здесь. Нужно просто узнать, как их раскрыть.
Феликс не мог оторвать глаз от пистолета.
ЧТО ОН НАТВОРИЛ?
– Вы обещали, что отпустите отца, – выдавил он, игнорируя крик в голове. – Имейте честь исполнить хотя бы это.
Платок прекратил скольжение. Ствол пистолета под ним был блестящим, словно жидкая ртуть.
– Честь… – медленно повторил офицер. – Честь и кровь. «Кровь и честь». Ничто из этого не сможет защитить вас на самом деле, господин Вольф. Я был членом Национал-социалистической партии с первых дней Мюнхена. Я видел, как люди поднимались в её рядах и так же быстро обрушивались на самое дно. Честь и чистота арийской крови только ускоряли падение. Чтобы преуспеть, действительно преуспеть, ты должен быть хитрым. Безжалостным. Ты должен уметь давить тех, кто ниже, и когтями цепляться за вышестоящих…
– Это радио работает, штандартенфюрер! – проверявший оборудование мужчина указал на установку в углу. Пули Каспера лишь мазнули по нему – отколотое стекло там, помятая ручка тут. Призрачный голос дрожал из наушников, повторяя абсурдную последовательность букв. – Сообщения закодированы.
– Попробуй с шифровальными машинами, – приказал Баш. – Используй комбинацию, которую по телефону сообщил нам господин Вольф.
Только вдвоём солдаты смогли стащить тело Райнхарда с «Энигмы». Проверяющий поставил роторы на место и щёлкнул пару клавиш, потом сообщил:
– Работает! – Он замолчал, чтобы раскодировать оставшееся сообщение. – Кто-то из отступивших бойцов предупреждает начальство, что мы захватили эту улицу. Они хотят знать, в безопасности ли штаб-квартира.
Баш остановился.
– Если мы оставим каналы связи открытыми, то будем знать о каждом их движении. И к заходу солнца сможем поймать самого генерала Райнигера.
Топ, топ, топ – звук, от которого Феликсу хотелось спрятаться, свернуться калачиком и никогда не выходить на свет. Но на этот раз штандартенфюрер направлялся не к механику. Идеально отполированный Люгер был направлен в голову Адель.
– Кто был оператором радиоустановок? – спросил он Феликса.
Тот кивнул в сторону Каспера и Йохана.
Люгер сменил цель, останавливаясь на Каспере.
– Ты отправишь сообщение генералу Райнигеру и убедишь его, что штаб-квартира в безопасности, – потребовал Баш. – Потом вы продолжите, как обычно, принимать сообщения. Никто не должен догадаться, что мы их слушаем.
Темноволосый мужчина, даже не дрогнув, поднял взгляд на дуло пистолета Баша.
– Думаешь, я не готов умереть?
– Ваши люди окружены, их ресурсы ограничены. Даже если ты откажешься помочь с радио, мы силой сровняем вашу армию с землёй. – Офицер указал на бумаги, заполняющие каждый уголок комнаты. – В наших руках все потаённые секреты вашего движения. Каждый боевик. Каждое имя. Целые тетради, полные сообщений, которые вы кодировали и распознавали. Какой смысл скрывать от меня информацию? На что вы надеетесь?
Баш взвёл блестящий-блестящий пистолет.
Каспер не ответил.
Люгер начал кочевать ото лба к лбу, а сапоги Баша отбивали свой ужасающий ритм. Топ, топ – висок Феликса. Топ, топ – переносица Мириам. Топ, топ – каменно-упрямая челюсть Йохана. Топ, топ, Адель – НЕТ, НЕ МОЮ СЕСТРУ, НЕ ПОСЛЕ ВСЕГО, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ!
