— Было. Китайцы — очень жестокие правители. Об этом и пословица.
— А ты можешь вообразить другую ситуацию? Например, что англичане уходят из Индии. А вместе с ними бегут представители коренных народностей, Индию населяющих.
Ботабай покачал головой:
— Нет, такого никогда не будет. Англичан ненавидят.
— Вот видишь. От китайцев бегут, англичан ненавидят. Наше русское правление гуманнее других. В такой колонии можно жить.
— Но почему нельзя жить в демократическом государстве? — задал встречный вопрос аргын. — А можно лишь в колонии.
— Когда-нибудь так и будет, — миролюбиво ответил Алексей Николаевич.
— Когда мы, казахи, дорастем? — рассердился Ботабай. — Я слышал ваш спор с Николаем.
— Когда мы все дорастем, — вздохнул Лыков. — Думаешь, мне хочется быть колониалистом?
Николай примирительно влез с цитатой:
— Снесарев в одной из своих книг пишет: «Россия обладает замечательным даром добиваться верности и даже дружбы тех, кого она покорила силой. Русский братается в полном смысле этого слова». Вот и мы с тобой, Бота, друзья, разве не так?
— С тобой да, а с другими сложнее, — отрезал тот. — Инородец может подняться при вас лишь до уровня волостного управления, выше ему хода нет, всем командуют русские. А почему упразднили султанов? Кому они помешали? Чингизиды, «белая кость», были казахской аристократией. А теперь они простые обыватели и даже платят, как все, кибиточный сбор. Это вызывает недовольство людей. Сами должны понимать, чем оно однажды кончится…
Спор на этом прекратился. Николай пересказал Ботабаю новости, которые озвучил Забабахин. Англичане хотят проникнуть в движение казахских сепаратистов. Но не для того, чтобы помочь им, а лишь с целью навредить России. После этого сыщик сообщил о почтовых услугах, которые торговцы наркотиками оказывали резиденту. Идея пересылать шпионские донесения из других городов, минуя здешние конторы, была оригинальной. Ганиев сразу предложил наладить просмотр корреспонденции, которую бросают в ящики поездов.
— А как это сделать? — удивился Николай.
— Конверты с железнодорожным штемпелем по месту прибытия отдавать на перлюстрацию, — без запинки выговорил трудное слово аргын. — Есть же у нас «черные кабинеты»?
— Есть, — подтвердил коллежский советник. — И мысль правильная, доведу до начальства. Когда приеду в Петербург. А пока я здесь, давайте засучим рукава.
Они стояли на улице и смотрели на небо, на редкие тусклые огни областного города. Ни души, ни звука. И все же в этом городе было много тайн.
— Британская разведывательная сеть заморожена, агенты легли на дно, — продолжил Лыков. — Мы всполошили их своим дознанием. Резидент сбежал. Скорее всего, он уже по ту сторону Гималаев. Но кто-то его сменил, и агентура осталась. И она отсюда не уйдет. Уж очень удобен Семипалатинск для таких дел. Отсюда тянутся пути и в Китай, и в Ташкент, и в Омск. Маршрут-агентам легко приезжать и уезжать под видом торговцев. Так что, господа, сеть надо найти. Лучше до моего отъезда.
Глава 10. Очерк города Семипалатинска
Семипалатинск мало похож на русский губернский город. Когда он открывается с тракта, то напоминает большое селение, разбросанное вдоль реки. Вид с Иртыша чуть лучше, но тоже неказист. Город занимает обширное ровное пространство вдоль реки. Он состоит из трех частей: казачьего форштадта, Татарской слободы и зажатого между этими полюсами русского центра. Здесь, в центре, расположены все главные строения: дом губернатора, областное правление, отделения банков, казначейство, почтово-телеграфная контора, Окружный суд, тюрьма, главный стан киргизской миссии, управление горного округа, шесть страховых и транспортных контор.
Дома в основном деревянные и одноэтажные. Каменные строения почти сплошь казенные, самое лучшее из них — женская гимназия. Улицы неопрятные. Семнадцать из них продольные и девятнадцать — поперечные, что упираются в берег Семипалатинки. Освещаются улицы керосином. Несколько более ярких керосиново-калильных фонарей установлено у губернаторского дома и возле собора. Замощены гранитными кубиками только Ново-Базарная и Больше-Владимирская улицы, других мостовых нет. И летом по областной столице летают тучи песка. Сами жители охотно называют свой город «чертовой песочницей». Удручающе мало зелени: радуют глаз только Городской сад да еще сквер возле Казачьей церкви. Отдыхать принято на двух островах, расположенных между Иртышом и его протокой Семипалатинкой. Один остров называется Полковничий, а второй — Лекарский, и они поросли зеленью.
Улицы в Семипалатинске широкие, почти как бульвары в Париже. Есть и бойкие места. Самое оживленное — Ново-Базарная площадь. Тут торговые ряды, лавки, балаганы, в которых кипит жизнь. Вокруг площади разместились лучшие магазины: Семена Плещеева (брата городского головы), Дуркина, Хамитова, Ложкина, Ортина, Дёрова, Каплана, Афонина, Тухватуллина. Другое бойкое место — Гасфортовская площадь. На пристанях и хлебоссыпках тоже бывает многолюдно. Но в целом Семипалатинск скучен. Даже лучшая его часть — русский форштадт — мало радует глаз достопримечательностями.
Украшением города является Знаменский собор. Однокупольный храм в форме креста — самое первое каменное строение, ему уже сто двадцать лет. Здесь хранится многочтимая народом Семипалатинско-Абалацкая икона Знамения Божией Матери.
Воскресенская церковь стоит между городом и казачьей станицей. Она знаменита тем, что выстроена на средства Митрофана Казакова, которые тот наворовал за годы службы на таможне. Особенно много ушло через его руки контрабандным путем соли и чая. Начальство в конце концов выгнало лихоимца вместе с братьями. Пытаясь задобрить власти, Митрофан возвел храм и стал его первым старостой. Но уже через год его попросили и оттуда за небогоугодные поступки.
Есть еще Александро-Невская церковь, выстроенная на деньги купца первой гильдии Федора Плещеева, основателя богатейшей династии. Имеется красивая Никольская церковь, известная тем, что строилась почти полвека. И наконец, деревянный Всехсвятский храм на городском кладбище. Это для утешения православных.
Мусульмане, которых меньше, чем русских, имеют девять мечетей, в том числе каменную Двухминаретную. Есть полуофициальная синагога. Римско-католического костела нет, хотя земля под его постройку давно выделена.
Всего в Семипалатинске проживает двадцать семь тысяч человек. Если добавить Заречную слободу, то цифра возрастет до тридцати четырех тысяч. Самая богатая часть населения — это татары. Их привезли двести лет назад, чтобы остановить дунганское нашествие. Они справились с задачей и остались здесь. Трудолюбивые и непьющие, способные к торговле, окруженные единоверцами, татары укоренились в Семипалатинске. У татар есть еще одна важная функция: они поставляют в Степь учителей. И вообще продвигают магометанство среди не очень набожных кочевников. Близко к ним стоят сарты, которых тут называют ташкентцами. Но различия есть, поэтому сарты имеют собственный квартал в Татарской слободе и свою мечеть. Слобода вторгается в русский форштадт под углом. Остальная часть населения на левом берегу — казахи, а на правом — русские. Ну и двести сорок восемь евреев…
