– Нас осталось так мало? – проговорил он хриплым голосом и сплюнул на камни, стараясь очистить горло.
– Воистину так, брат, – отозвался лейтенант. Ему повезло уцелеть, но левая рука висела плетью – удар, повредивший ее, пришелся в плечо. Смуглое лицо рыцаря было белым от боли, а голос звучал глухо. – Многие славные рыцари сегодня отправились прямо в рай, дабы послужить Господу в Небесном Воинстве!
– Такова война, – брат Анри сидел прямо на земле, бессильно прислонившись к валуну. Кольчуга на его боку была пропорота, но, судя по всему, удар прошелся вскользь, не задев тела.
Мимо промчался отряд всадников, над которым реяло королевское знамя. Робер с трудом узнал в закованном в простые доспехи воине правителя Иерусалима. Русые волосы скрылись под легким шлемом, и румянца больше не было на щеках Амори Второго. Левая рука его висела на перевязи.
– Брат Жак! – воскликнул он пылко. – Вы и ваши рыцари совершили сегодня невозможное!
– Матерь Божья укрепляла наши сердца, а Святой Михаил – руки, – ответил магистр, поклонившись. – Мы лишь сделали то, что велит нам устав!
– И, клянусь Марией Латеранской, спасли всех нас! – проговорил король. – Я этого не забуду!
Жан д'Ибелен шепнул что-то на ухо государю, тот кивнул, и отряд умчался дальше. Туда, где медленно распахивались ворота замка. Гарнизон готовился оказать помощь в битве.
– Слова, слова, – пробормотал брат Анри угрюмо. – Венценосный отрок забудет их скоро, и столь же скоро вспомнит о том, что Орден не зависит от него. Короли очень не любят, когда кто-то не подчиняется их власти, и особенно не любят именно того, кто не подчиняется…
– Что, так обязательно будет? – растерянно заморгав, спросил Робер.
– Наверняка, – вздохнул де Лапалисс. – Но, впрочем, не нам, простым рыцарям, клянусь Святым Отремуаном, рассуждать о столь высоких вещах! Где наши оруженосцы со свежими лошадьми, во имя Господа?
Солнце медленно угасало, опускаясь за горы. Раздача ужина уже прошла, а колокол к повечерию еще не звенел, и выдалась редкое мгновение отдыха. Рыцари, расположившиеся десятками вокруг костров, лениво переговаривались, и в речах их было мало радости.
– Проклятые иоанниты, – пробурчал брат Андре, которому посчастливилось не получить не единой раны. – Они подошли к самому концу битвы и не потеряли не единого рыцаря! Не иначе, как нарочно выжидали!
– В твоих речах звучит злоба, брат! Будь спокойнее, во имя Господа! – сурово сказал брат Анри. – Если бы мы потерпели поражение, то монастырь Ордена Госпиталя остался бы один на один с сарацинами и оказался бы обречен на гибель!
– Но мы победили! – заметил лейтенант, рука которого все еще плохо слушалась. – И какой ценой?
Рыцари замолчали. Потери, понесенные христианской армией при Сафете, были чудовищными. Орден Храма лишился двух третей рыцарей и половины сержантов, в ополчениях сеньоров Святой Земли дело было еще хуже, многие бароны погибли. Сам король получил рану.
– Как тебе замок? – спросил брат Анри у Робера. Лагерь разбили на самом краю рва, и Сафет возвышался неподалеку могучим утесом. Виднелись багровые огоньки бойниц, со стен доносилась перекличка стражей.
– Великолепно, – совершенно искренне ответил Робер. Сразу после боя, когда уцелевшие рыцари помогали доставлять раненых внутрь крепостных стен, ему удалось осмотреть Сафет. – Равного я не видел и в Нормандии, и во Франции!
– Истинно так, во имя Господа, – кивнул де Лапалисс, на лице его отразилась гордость. – Наш гарнизон стоит здесь уже семьдесят лет
[133]
. В конце прошлого века Сафет отстроили заново, на что ушло без малого два года и почти девятьсот тысяч безантов!
Названная сумма была огромной. Она превышала годовой доход с любого графского или герцогского домена.
– Но деньги потрачены не зря, – вступил в разговор лейтенант. Робер зевнул, внезапно ощутив, как ему хочется спать. – Одни цистерны для питьевой воды, вырубленные прямо в скале, чего стоят! В замке есть целых двенадцать мельниц, а запасов хватит, чтобы кормить гарнизон – сто братьев-рыцарей и восемьсот сержантов – в течение нескольких лет!
– Ты забыл упомянуть почти сотню туркополов и три сотни прислуги при метательных машинах! – усмехнулся брат Анри. – А также о том, во сколько это обходится Ордену!
– В немалую сумму, клянусь Святым Бернаром! – воскликнул брат Андре. – Но об этом пусть болит голова у магистра и великих бальи, а нам пора на молитву! Я слышу звон колокола!
– Пора, – кивнул де Лапалисс, и первым, подавая пример более молодым рыцарям, поднялся на ноги.
12 августа 1207 г.
Левант, Иерусалим
– Во имя Господа, братья, я собрал вас здесь, чтобы обсудить весьма важные дела, которые не могу доверить капитулу, – голос Жака де Майи был полон тревоги, а морщины на загорелом лице, казалось, углубились.
В обширном зале, где часом ранее прошел капитул Ордена, необычно малолюдный из-за потерь, понесенных в битве при Сафете и прочих стычках, случившихся в последние недели, сейчас было и вовсе пустынно. Места на длинных лавках из темного дерева, что стройными рядами тянулись в полутьму, занимали только высшие бальи Ордена: сенешаль, маршал, командор Святой Земли, командоры Антиохии и Триполи, а также несколько достойных братьев, в число которых попал и брат Анри.
– Что случилось такого, брат магистр, во имя Господа… – Филипп де Плессье разразился сухим, лающим кашлем. Рыцари почтительно ждали, пока старейшему из них не станет легче, – … о чем не могут слышать все братья нашего Ордена?
– Много случилось, сеньоры, – де Майи покачал головой, в которой за последний месяц стало куда больше седины. – Орден наш обескровлен, почти три сотни братьев-рыцарей погибли со дня Святой Марии Магдалены. Мы недосчитались также почти тысячи братьев-сержантов, полностью уничтожены два замка – Брод Иакова на переправе через Иордан и Села в Трансиордании! Потери исчисляются сотнями тысяч безантов. Полностью мы восстановим свои силы не ранее, чем через год или два. Меж тем война еще не окончена…
– Помилуйте, брат Жак, во имя Пречистой Девы! – воскликнул командор Святой Земли, избранный на капитуле всего неделю назад (его предшественник погиб под Сафетом). – Но ведь с султаном заключено перемирие!
– Не стоит верить обещаниям Аль-Адиля! – магистр улыбнулся. – Он хитер, точно старый лис, и клянусь Святой Троицей, как только будет благоприятный момент, тут же нападет вновь!
– Во имя Господа, брат Жак, вы рисуете слишком мрачную картину, – проговорил Филипп де Плессье. – Наш Орден – не единственная сила, способная встать на пути сарацин, коли им вздумается атаковать вновь!
– Королевская армия изрядно потрепана, – де Майи сделал паузу, давая собратьям возможность глубже осмыслить ситуацию. – Что уж тут говорить о баронах? Рыцари Госпиталя в битве у Гибелина, после которой и было заключено перемирие, тоже понесли тяжелые потери… Кто остается?
