– Тот, кто вынесет бремя Чаши, – монах покачнулся, едва не потеряв равновесия, – сейчас рядом с тобой, и прибыл в Святую Землю вместе с тобой. Родина его на холодных берегах северного моря, а юная душа, незапятнанная грехом, чиста.
– Робер? – в величайшем изумлении спросил де Лапалисс. Он меньше всего ожидал подобного исхода.
– Ты угадал, сын мой, – отец Джауффре вновь пошатнулся, голос его стал слабеть. – А теперь покинь мою обитель, ибо духовное прозрение истощило мои силы…
Анри выбрался в коридор, испытывая полное смятение. Выбор оказался совершенно неожиданным. Не умудренный годами службы Ордену рыцарь, а мальчишка, не проносивший одежды с алым крестом и года!
– Спокойнее, сын мой! – в ослеплении рыцарь едва не налетел на ожидающего его аббата.
– Простите, во имя Господа, отец Мартин, – поспешно проговорил де Лапалисс.
– Ничего, – отозвался настоятель, – я понимаю, в каком вы состоянии. Пойдемте.
В молчании проделали путь до выхода из подземного монастыря. Когда свежий ветер овеял лицо рыцаря, аббат повернулся к нему и сказал:
– Благослови вас Господь! – и худая старческая рука подеялась, чтобы перекрестить воина Храма.
Анри склонил голову, смиренно принимая благословение.
26 августа 1207 г.
Горная Аравия, гора Синай
После вечерней молитвы брат Анри повернулся к прочим братьям. Лицо его было суровым.
– Начнем же наш еженедельный капитул, во имя Господа нашего, Иисуса Христа и Божией Матери, которая и положила начало нашему Ордену, – заговорил он. – Вспомните братья все, что совершили вы с прошлого капитула, и если…
Это был самый необычный капитул, на котором пришлось присутствовать Роберу за время пребывания в Ордене Храма. Проводился он на склоне горы Синай, столь знаменитой во всех христианских странах. Вокруг простирались безлюдные дикие места, и кроме монахов обители Святого Иринея, тут можно было встретить разве что бедуинов, последователей нечистого Магомета.
– Если же вы сокроете зло в сердце своем, то даже заступничество самой Матери Божией не спасет вас в будущем! – де Лапалисс закончил вступительную речь и замолчал, ожидая, когда кто-либо из братьев покается. После ночного визита в пещерный монастырь он вернулся сам не свой. В течение дня Робер не раз ловил на себе пристальные взгляды командора небольшого отряда. Удивление в них было причудливо смешано с жалостью.
Молодой рыцарь пребывал в полном недоумении.
День провели на месте, отдыхая перед далеким путешествием на север. Как решил брат Анри, посовещавшись с Мустафой, назад отряд двинется другой дорогой. Не через Аравийскую Петру, а прямо через пустыню к Газе. Этот путь, хоть и более сложный, куда короче.
Согрешивших против правил Ордена в этот раз не нашлось.
– Хорошо, – с довольной улыбкой кивнул брат Анри. – Вижу, что мы можем закрыть наш капитул, ибо по милости Бога на нем не случилось ничего, кроме доброго.
Речь, которой завершается любой капитул, лилась мимо слуха Робера. Он уже знал ее наизусть, и теперь терпеливо ждал, когда ритуал будет закончен. В его необходимости молодой рыцарь не сомневался.
– И простите друг друга ради Господа нашего, дабы гнев или ненависть не могли поселиться меж вами! – проговорил брат Анри, после чего добавил: – Седлайте коней, сеньоры, во имя Господа! Мы выступаем!
3 сентября 1207 г.
Левант, крепость Газа
После многих дней путешествия по бесплодной пустыне зелень растений и запах воды казались настоящим чудом.
– Мустафа молодец! Мустафа привел! – гордо воскликнул носатый туркопол, когда из казавшегося бескрайним песчаного моря поднялись деревья оазиса Газы.
– Слава Господу! – воскликнул брат Анри. – Мы все же добрались.
Робер с удивлением смотрел на торчащие из-под барханов куски толстенных мраморных колонн, потрескавшиеся плиты, выглядящие так, словно им по тысяче лет. Кое-где развалины лежали грудами.
– Что это, во имя Пречистой Девы? – спросил он.
– Остатки города, где жили нечистые филистимляне, – перекрестившись, ответил брат Готье. – Самсон унес их ворота, и город волею Господа сгинул!
– А затем король Балдуин
[139]
построил тут замок, который и отдал нашему Ордену! – добавил подъехавший брат Анри. – А вот нас встречают, во имя Господа!
Ворота небольшого укрепления, построенного, судя по всему, из камней древнего города, распахнулись, выпуская нескольких всадников в белых плащах с алыми крестами.
Ясно, что гарнизон замка давно заметил пришедший с юга отряд.
Когда рыцари подъехали ближе, стало видно, что они полностью вооружены. Копья клонились для удара, лица воинов Храма скрывали шлемы.
– Кто вы, во имя Господа? – спросил ехавший первым рыцарь, выделявшийся среди остальных могучей статью.
– Скромный брат Анри, командор Ордена Храма, и его люди, – ответил де Лапалисс.
– Брат Анри? Не может быть! – в голосе могучего рыцаря слышалось изумление. Он поднял руку, давая знак, и его рыцари остановились. Копья больше не были направлены на пришельцев. – Когда ты вернулся в Левант?
– Не так давно, брат Ги, – на лице де Лапалисса появилась довольная улыбка. – А ты все торчишь тут, в глухомани, ежедневно отбиваясь от сарацин?
– Ну, не ежедневно, – ответил могучий рыцарь, отдавая копье подъехавшему оруженосцу и снимая шлем. Обнажилось покрытое каплями пота лицо, обрамленное черными волнистыми волосами. – Раз в неделю, клянусь Святым Мартином, но не чаще! И я скажу, если бы не неверные, то мы бы тут подохли от скуки, не попусти такого Господь!
И могучий рыцарь захохотал, гулко, точно ухала в бочке большая сова.
Брат Ги отсмеялся, и лицо его сделалось серьезным.
– А ты как попал в наши края? – спросил он.
– Я рад тебя видеть, клянусь Святым Отремуаном! – проговорил брат Анри. – И рад буду сегодня за кувшином вина вспомнить о прежних временах, когда мы вместе сражались под знаменем Ордена! Но ради Господа, не спрашивай меня ни о чем!
– Все понимаю, – вздохнул брат Ги, – приказ магистра. Ладно, поехали к нам в замок, и клянусь Святым Мартином, мы сегодня вопреки уставу погуляем так, что чертям в аду икнется!
5 сентября 1207 г.
Левант, Иерусалим
К Святому Граду они подъехали уже в темноте. Солнце зашло, жара ослабела, и топот копыт вольно разносился по опустевшей из-за позднего времени дороге. Ветер носил запах нагревшихся за день камней.
В ответ на стук в ворота, которые были заперты, над стеной появилась голова стража. Сонный голос вопросил:
