Искусственная елка! Глядя на нее, Лиля вспоминала громадную ель, росшую перед Домом с лилиями, которую в конце декабря украшали разноцветными игрушками, но ярче серебряной канители блестел и искрился снег, который всегда выпадал точно в новогоднюю ночь.
Она посмотрела в окно и вздохнула: шел проливной дождь, стекла мокрые…
Дождь 31 декабря! И так каждый год…
Посмотрела на маленький будильник. Без минуты двенадцать, чуть не пропустила время. Телевизор включать не хотелось: здесь не дождешься праздничного «Голубого огонька» и приветственной речи главы государства. По всем каналам, конечно, идут музыкальные программы, но сейчас Лиле хотелось слышать только русскую речь и русскую музыку, видеть только русские лица.
Она налила в бокал дешевого белого вина – самого дешевого, какое только могла купить, шампанское было не по карману, и бокал был простенький… ну да неважно! – и с надеждой взглянула на свое отражение в большом серебристом елочном шаре:
– Новый год! Принеси мне, пожалуйста, хоть капельку счастья…
Чокнулась с шаром, который ответил неожиданно-прекрасным хрустальным звоном, и выпила свое кислое, унылое вино до дна.
Раньше, бывало, вино веселило ее, а теперь повело в тоску. Лиля сидела, подпершись, бездумно глядя в серебряный бок шара, видя в нем свое печальное – и в то же время исполненное безумной надежды на счастье лицо, как вдруг раздался звонок в дверь.
Лиля подхватилась, протерла начавшиеся слипаться глаза и бросилась к двери.
Она никого не ждет, но не все ли равно, кто там, за дверью, даже если он случайно ошибся адресом? Кто бы ни был – пусть хоть на минуточку развеет ее одиночество, ее тоскучую тоску!
– Who is here? – привычно спросила по-английски – и схватилась за горло, услышав в ответ – услышав по-русски! – веселое:
– Дед Мороз!
Голос показался знакомым.
Лиля распахнула дверь и ахнула:
– Сережа!
Он… в самом деле! Настоящий, живой Сережа Морозов с бутылкой шампанского – «Советского шампанского»!!! – в руках.
Лиля смотрела на него – и не могла насмотреться.
– Сережа!
И он тоже – застыл у порога, словно не решался перешагнуть его, словно ему, как и Лиле, довольно было просто стоять – и смотреть, словно они еще не насмотрелись друг на друга за ту жизнь, в которой они были рядом и которая была, оказывается, такой счастливой!
– Разрешите! – чей-то хриплый голос развеял блаженное оцепенение, в котором они оба пребывали.
Герман!
Почему он пришел вместе с Сергеем? А, ну да… они же знакомы. И когда-то именно Сергей привез Лиле письмо Германа, которое и стало причиной всех ее бед. То письмо, которое было первым шагом его мести Родиону Камышеву, а ведь Лиля думала, она-то думала…
Ладно. Это мерзкое прошлое, о котором надо забыть!
– Что же гостей за дверью держите? – ухмыльнулся Герман, видя растерянность Лили.
Впрочем, она тотчас овладела собой.
– Сережа, ты проходи, а Герман идет по своим делам, – сказала решительно.
– Ну почему? – возмутился тот.
– Потому что Аришки нет, и тебе делать здесь совершенно нечего.
– Вот как получается? Любить – так любить, а ненавидеть – тоже на полную катушку? – ернически расхохотался Герман, но Лиля не слушала: втащив Сергея за рукав в прихожую, захлопнула дверь перед самым носом Арефьева.
Он несколько раз дернул за ручку, позвонил, даже пнул дверь раздраженно, но потом все же ушел.
– Ты не работаешь? – спросил Сергей, оглядывая скудный стол, за который усадила его Лиля.
– Работала, – со вздохом призналась она. – До вчерашнего дня. В ресторане посуду мыла. А сегодня сказали, что ресторан обанкротился, просят на работу больше не выходить. Вот так и вляпалась твоя Карамелька по самые уши, как последняя дура!
Ей так давно хотелось хоть кому-нибудь пожаловаться… Как же хорошо, как же здорово, что он пришел, Сережа!
– Не заводись, – ласково улыбнулся он. – Что ты сразу – дура-то?
– Ну как не заводиться? В Союз обратно не пускают, даже разговаривать не хотят. И вот я в чужой стране, с маленьким ребенком на руках, без языка, без работы… Конечно, дура! Бросила все ради любви…
– Бывает! – улыбнулся Сергей, разливая шампанское по бокалам: – Ну что? Выпьем за нашу с тобой невозможную любовь!
Они чокнулись и засмеялись.
Все-таки кое-что Кира угадала. Лиля пила шампанское, смеялась и была сейчас почти счастлива!
* * *
К изумлению Киры, Эндрю появился снова, и буквально на другой день. Он ждал ее около института, такой смешной в нелепо сидящей на нем шапке-ушанке, замотанный по самого носа в шарф, в куцем пальтеце – и с розой в руках, что Кира как начала смеяться, так и не могла остановиться.
Еще больше она развеселилась, когда вдруг увидела неподалеку автомобиль, около которого стоял не кто иной, как Егор Ковалев, и смотрел, насмешливо прищурясь.
У него были удивительно длинные ресницы, Кира это как-то вдруг заметила…
Вот это да! Он что, тоже приехал встретить Киру, но просто опоздал? Эндрю оказался проворней? Вот это да… никто и никогда не бегал за Кирой, а тут сразу двое!
Хотя Катя ведь предупреждала, чтобы Кира забыла про Эндрю. Но как его забудешь, если он сам пришел, и принес розу – красную, между прочим! – и бормочет что-то о том, как ему нравится Кира, а с Катей у него ничего не может быть, потому что есть Кира… и он не только замерз, но и есть хочет, а потому не знает ли Кира хороший ресторан, в который он может ее пригласить?
– Конечно! – громко сказала Кира (так, чтобы слышал Егор… почему-то ей было очень важно, чтобы он слышал и видел все!). – Я очень люблю рестораны!
И повела Эндрю к своей машине – это был подарок дедушки Говорова на прошлый день рождения.
Егор смотрел вслед, прищурившись, с какой-то странной улыбкой.
«Ревнует!» – решила Кира и страшно обрадовалась. Было очень приятно, что Егор может ее ревновать.
На самом деле, Егор нравился ей куда больше, чем Эндрю, но она не собиралась в этом никому признаваться, даже себе!
* * *
После Нового года Сергей стал к Лиле захаживать запросто. Однажды принес два огромных пакета с продуктами и деньги. Она начала было возмущенно отказываться, но, когда он пригрозил все выбросить, продукты взяла. И даже форель, принесенную им, пожарила!
Потом Сергей сварил кофе, и Лиля поразилась, до чего он был вкусный.
– Я вообще многое умею, – похвастался Сергей. – Я же практически всю жизнь холостяк, за исключением одного месяца. Но ты знаешь, хватило с головой!
