– Я сейчас же уезжаю! – выкрикнула Лиля.
– Мне, собственно, здесь тоже делать нечего! – сообщил Сергей, но Лилина дверь захлопнулась перед его носом.
Он какие-то мгновения возмущенно пыхтел… Но вскоре усмехнулся. Ну зря, что ли, Костя старался?.. Сергей вошел-таки в свою дверь, поставил вещи и прислушался. А когда Лиля вылетела из номера, волоча за собой чемодан, он снова вышел в коридор и преградил ей дорогу.
– А давай мы с тобой… – нерешительно предложил Сергей, – на какое-то время забудем о вражде и закрутим курортный роман. А?
Лиля растерянно моргнула.
– На недельку, – продолжал Сергей. – Ты и я. Я и ты. А?
Она опять моргнула.
– Черт возьми, – засмеялся Сергей, – хорошее название для твоей будущей книги! Курортный роман! А?
Лиля все молчала.
– Понятно, – грустно сказал Сергей. – Идея неудачная. Глупая. Ладно, уезжаем!
Лиля уронила чемодан и бросилась Сергею на шею…
На другой день они подали заявление и вскоре поженились в Ялте, так что им удалось совместить месяц ожидания срока регистрации и медовый месяц.
* * *
Спустя несколько месяцев Егор, прошедший очередной курс реабилитации, вернулся на службу в звании майора, полученном им после Афганистана, однако теперь он служил в отделе по раскрытию экономических преступлений. И, хоть скучал по своему прежнему начальнику и товарищам, от оперативно-поисковой работы он не ушел и здесь.
Его начальство давно уже беспокоила деятельность фонда «Феликс-инвест», который в полном смысле слова господствовал в Ветровске, и Егору был поручен сбор материалов об этом фонде. Много времени ему не потребовалось, и вот он явился к начальнику отдела с докладом:
– Вот, товарищ полковник. Основатель «Феликс-инвест» – Феликс Баркин. – Егор положил на стол местную газету с фотографией. – Родился в 1965 году в Москве, отчислен с третьего курса Плехановки за неуспеваемость. Не женат, судимостей не имеет. Субъект был обнаружен около года назад. Его инвестфонд принимает вклады от населения. Открыл уже семь филиалов в нашем городе. Очереди сумасшедшие – психоз какой-то…
Егор положил перед полковником акцию. Тот рассмотрел ее с искренним недоумением:
– И эти фантики он выдает вместо денег?
– Так точно, товарищ полковник, – сообщил Егор. – А документов, подтверждающих подлинность этих якобы ценных бумаг, «Феликс-инвест» не выдает.
– И куда он их инвестирует?
– В рекламе указывают, что средства вкладчиков направляются на поддержку некоего малого предприятия «Цветмет». Я проверял – фирма фиктивная…
– Ну, кто бы сомневался, – усмехнулся полковник. – А интересно, с чего он выдает проценты?
– С новых вкладов, – усмехнулся Егор. – Но основная доля денег уходит на скупку валюты и на себя, любимого, Феликса Баркина…
– Не зря Петр Петрович рекомендовал тебя, не зря, – довольно сказал полковник. – Оперативно работаешь. Глаз горит – приятно смотреть…
Он положил на стол газету с фотографией Баркина. Егор взял ее – и лицо его так резко изменилось, что полковник не мог этого не заметить.
– Егор, а у тебя к этому Баркину что-то личное? – спросил он осторожно.
– Товарищ полковник, разрешите идти? – Егор встал.
– Иди, Ковалев, – кивнул полковник.
Егор вышел и несколько минут постоял за дверью, успокаиваясь.
Да, у него было к Баркину кое-что личное. И очень многое! Это многое заключалось для него в одном слове – Кира.
Егор до сих пор не мог понять, почему их отношения рухнули так мгновенно, почему Кира вдруг предпочла ему Феликса Баркина. Неужели только из-за того, что Егор был в то время инвалидом с небольшой пенсией, а Феликс – здоровым и богатым? Это объяснение могло быть правдоподобным касательно кого угодно, только не Киры. Егор чувствовал всей душой, всем сердцем, что девушка, которая проводила рядом с ним бессонные ночи, которая фактически вернула ему волю к жизни, не могла быть настолько пошло-меркантильной. Что-то случилось, он не сомневался. Феликс что-то сделал ради того, чтобы Кира покинула Егора.
Так что в начале работы Егор совершенно беззастенчиво пытался свести с Баркиным личные счеты. Он надеялся вернуть Киру. Никаких угрызений совести он при этом не чувствовал. Если из-за своей службы он когда-то поставил Киру в поистине трагическую ситуацию, то теперь может с помощью этой службы спасти ее. И может, и должен это сделать!
Однако чем больше информации Егор собирал о Баркине, тем явственней видел, что этот человек опасен не только для него лично, но и для тысяч, десятков тысяч других людей. И разоблачить его финансовые махинации жизненно необходимо!
Наконец компромат был собран. Речь шла теперь только об аресте Баркина, однако задержать его оказалось достаточно сложно. Видимо, ожидая начала возмущенных выступлений обманутых вкладчиков, ибо выплата процентов внезапно прекратилась, он скрывался, не показывался ни на городской квартире, ни в загородном доме, ни в офисе «Феликс-инвест». Практически единственные места, где Феликс появлялся регулярно, причем в сопровождении многочисленной охраны, изображавшей мирных посетителей, это были один-два ресторана – и диско-бар «Стрела», принадлежавший Катерине Камышевой.
Сестре Киры…
Судя по наблюдениям, Кира многие вечера проводила с Феликсом.
Через осведомителей удалось узнать, когда Баркин появится в «Стреле». Бар окружили, группа захвата была готова ворваться и произвести арест, однако Егор должен был сначала увидеть Киру…
Он вошел в бар и пробрался между дергающейся толпой к диджею:
– Поставь что-нибудь такое… мелодичное!
– Медляк, что ли?
– Ну да.
Поскольку просьба подтверждалась купюрой, диджей с готовностью схватил микрофон:
– Немного романтики! Кавалеры приглашают дам и признаются им в любви!
Музыка сменилась, и к Егору немедленно подошла какая-то девушка:
– Можно вас пригласить?
Ну надо же… Егор усмехнулся. Как сказать, что он здесь фактически на службе? Но дело не только в этом. Девчонки всегда за ним увивались, но с тех пор, как появилась Кира…
– Прости, – сказал он ласково. – В другой раз.
И направился к стойке бара, где заметил знакомую фигурку и знакомый ворох золотистых вьющихся волос.
Подошел к Кире сзади, шепнул:
– Потанцуешь со мной?
Она недоверчиво повернулась:
– Егор?.. Ты что, теперь можешь танцевать?
Он улыбнулся: Кира была так по-детски изумлена. И она была счастлива, сразу видно!
Егор и сам был счастлив, поэтому и видел ее насквозь.
