Книга Невеста княжича, страница 35. Автор книги Властелина Богатова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Невеста княжича»

Cтраница 35

Как только Любомила ушла, Влада, шумно выдохнув, принялась разбираться, устало стягивая опашень, оставаясь в одной кружевной сорочке. Квета наскоро развязала венчик на голове Влады, расплела косы, принялась расчёсывать. В дверь постучали — хозяйка двора принесла снедь. От запаха копчёного мяса Владу только горше замутило, поэтому, каким бы пустым ни было её нутро, вечерять она отказалась, а вот молока козьего испила с удовольствием.

Забравшись на лежанку и смяв подол сорочки, Влада потянула её с себя, но в дверь вновь постучали. Она быстро одёрнула подол, глянула на Квету, кивнула. К великому удивлению, на пороге стоял Мирослав. Влада поднялась с ложа, ступая на пол босыми ногами, замечая, как девки сей же миг подобрались и юркнули за дверь вместе с Купавой.

Княжич прошёл вглубь, осмотрелся, при его появлении клеть сделалась тесной.

— Пришёл пожелать тебе доброй ночи, — сказал, наконец, Мирослав, разрывая тишину.

Он прошёл к Владе ближе и остановился, посмотрел внимательно глубоким взором. Её пробил озноб — было ли это проклятие или её волнение, Влада так и не разобралась.

— И тебе доброй, — промолвила дрогнувшим голосом.

Мирослав сделал ещё шаг к ней, потом ещё... коснулся горячими пальцами ладони Влады, от чего по руке пошла тёплая волна. Сжал её холодные пальцы и поднёс к своим устам. Кожу обожгло лёгкое касание губ Мирослава. Княжич чуть задержался и вдруг, обхватив Владу за талию, притянул к себе. Влады замерла, утопая в серых его глазах. Забыла она и о Грефине, и о своих дневных терзаниях. Мирослав с ней рядом, обнимает её, смотрит так, как никто никогда не смотрел на Владу, даже калогостовские братья Станислав и Перко. Княжич один волновал душу. Она приподнялась на цыпочки и, сама того не ожидая от себя, прикрыв ресницы, коснулась его горячих губ. Мирослав взглянул на неё внимательно, будто не веря. Дрожащая Влада провела рукой по щеке княжича. Он словно очнулся от её касания, подался вперёд и, сжав в объятиях, стал целовать желанно и пылко, пока сплетённое воедино дыхание их не стало порывистым и жадным, а вдохи — глубокими и частыми.

— Влада… — прошептал он её имя так проникновенно, что пол ушёл из-под ног. — Моя белая лилия… русалка… Позволь хотя бы посмотреть на тебя.

Влада не сразу уразумела, о чём княжич просит, пока он не смял подол её рубахи, не потянул через голову. Звякнули обереги на шее, обожгли грудь холодом железа.

Оставшись нагой под протяжным взглядом княжича, она почувствовала, как загораются и краснеют её щёки, кротко моргнула. Едва себя сдержала от того, чтобы прикрыться руками, однако, так и не смогла… Мирослав поймал её за запястье, когда попыталась закрыться. Свободной рукой он бережно погладил спину, поясницу, грудь.

Проклятие не стремилось поглотить. Наоборот, Влада ощутила силу свою, что бурным ключом забилась в груди, напоминая о даре, который вдали от родины начала забывать. Княжич выпустил Владу. Отступил, склонился, подхватывая с ложа сухую рубаху, приготовленную Кветой, помог одеться. Сжал её крепко в объятиях и, как только Влада вскинула голову, накрыл её губы в долгом поцелуе.

— Холодно на улице, — нехотя отстранился от неё княжич. — Девки с дороги тоже умаялись. А если останусь… то уже до утра... Им придётся заночевать в трапезной, — проговорил он ласково, и от речи его огненной рудой обдало Владу с головы до пят.

Погладив её по волосам, Мирослав отстранился и, больше не говоря ни слова, покинул клеть, оставив Владу трепетать от волнения.


ГЛАВА 12. Акселевская берегиня

Свеж, чист

Омут озера зеркальный,

Тих лист

Камыша под брегом дальним —

Там мой дом

Тишь-покой хранит,

Сердце сном

Спит, тебя простив.


Alkonost

Едва Влада открыла глаза, как Купава стащила её с лежанки и вместе с Кветой и Младой, тихо смеясь, чтобы никого не разбудить, вытолкнула на задний двор. Плескаясь и обливаясь студёной водой, девицы визжали и шутили. Влада после вчерашнего пути чувствовала себя на диво хорошо. Любясь на зарю, она отстранённо наблюдала, как Купава веселилась, окатывая девок из корчика студёной водой, те визжали, норовили поймать лисицу и отплатить тем же. А взгляд Влады стал блуждать по вехам леса. В молчаливых еловых кронах ещё таился туман, а сине-лазоревое небо, будто глаза русалки, было таким глубоким и прохладным, что Владе отчаянно захотелось обратиться птицей, воспарить над лесом и хотя бы на миг окунуться в родниковую чистоту.

Так её потянуло в чащобу, что сил просто нет! Как давно она не гуляла по лесу и не вела разговоры с деревами, не дышала росой да мхом? Будто в другой жизни было всё это.

Игравшие девки не приметили, как Влада, отерев рушником лицо и шею, тихонько скользнула к высокому частоколу и незаметно нырнула за ворота постоялого двора. Оказавшись под сенью лиственниц, Влада неспешно пошла неприметной тропкой. Ночью не рассмотрела, что терем стоял на высоком берегу, а в низине пролеска виднелись срубы из восьми дворов. Люди с высоты казались что муравьи, спозаранок трудились на земле. Пройдя каменистый обрыв, углубилась в сумрак леса, который через пару саженей сменился дремучей глушью, и Влада ступала то по колючей хвое, то по мягкому мху, вдыхая полно сырой, пропитанный папоротником воздух. Утро выдалось на удивление тёплым, и ледяная вода только разгорячила кровь. Да и спала Влада нынче сладко, и снились ей родные берега и русалки. Белокожие, одна краше другой, с длинными золотистыми волосами, с синими, как озёра, и малахитовыми, как чешуя ящерицы, глазами. Они всё манили Владу за собой, всё тянули в омут, звали… Влада даже приостановилась, неожиданно припоминая, что ей виделась бабка-русалка. Кажется, она о чём-то предупреждала и упомянула о ведьме… Ясыне. Влада напряглась, лихорадочно вспоминая сон, но так и ничего не прояснила путного. Подивилась тому.

«Надо ж? Всего раз приснилась, и то не запомнила!» — уколола досада.

Так и не вытянув из памяти прорицание, Влада бросила эту затею. Это всё сказались переживания, коих за последнее время накопилось на душе девицы слишком много, чтобы справиться с ними. И нежданная весть о сватовстве, и прощание с матушкой. И отец, который продал её за пуд золота. И проклятие княжича. А Грефина… И уж что говорить про обручение и Полелю, да про отъезд в Кавию… И всё это обрушилось потоком, не позволив Владе вздохнуть полной грудью, оглядеться, осознать.

Влада задумалась о ведьме. Надо бы проверить, как чувствует себя Мирослав, не уменьшилась ли чёрная воронка, поглощающая его жизненные токи? Вчера он приходил к ней, но Влада не почувствовала ничего опасного, как это было в день обручения, когда её едва ли не смела с земли Навь. Неужели напасть отступила?

Ели вскоре сменились высокими буро-красными стволами, что были широки и громадны и заросли у земли плющом. Они величаво поднимались в небо, пронзая синие просторы вехами. Влада, миновав бурелом, облепленный мхом и лесными грибами, осторожно ступала по влажной земле, но всё глядела вверх, и чудилось, будто порхает меж крон. Так шла долго, вглядываясь в разлапистые вейи[1], пока не упёрлась в громадный, в три обхвата, дуб.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация