— Я сейчас приду, — проронила она и вышла.
Вернулась, как и обещала, быстро и уже не такой бледной, однако по-прежнему тревожной.
Квета на концы кос повесила кованные накосники-обереги. Теперь при каждом движении они легонько позвякивали — с ними уже не схоронишься, выдадут. Купава, верно, тоже так подумала, усмехнулась за спиной. Влада поднялась, и все вместе они спустились на порог.
Во дворе их ждали осёдланные лошади. Влада прошла к своей молочного цвета кобылице, воин тут же помог подняться в седло. Но, не ожидая того, налетела княжна на тягучий взгляд Мирослава, внутри так и всколыхнулось волнение, от чего к лицу поднялся жар, приводя Владу в онемение. Попыталась придать своему виду уверенность, да не вышло ничего. Робко опустила ресницы, сжав в подрагивающих руках повод. Вспомнила случившуюся у дуба встречу…
— Влада, что с тобой? — спросила Купава, выдернув подругу из задумчивости.
Ещё пуще краснея, Влада встрепенулась. Но Купава быстро поняла, что могло так взволновать её, осеклась и потупила взгляд. От Любомилы ничего не ускользнуло, и княжна только участливо улыбнулась. Влада от излишнего внимания совсем было растерялась. Придав своему виду твёрдости, погнала со двора кобылу вперёд девиц. Ноги уже не так болели и начали привыкать к верховой езде, благо кобыла попалась спокойная, и Влада легко с ней справлялась.
Дружина по обычаю ушла вперёд, забирая на север, справно погоняя коней, но на этот раз стяги не стали поднимать — в глуши это без надобности. Мирослав был где-то впереди с Дарёном и князем Святославом. Пробрало любопытство — Любомила, должно быть, поведала о берегине, как они восприняли слова её, узнать бы.
«Может, высмеяли? Тоже возомнила о себе ведунью! С духами лесными разговаривать».
И Влада едва не пожалела, что сболтнула про берегиню, но лучше предупредить о беде, нежели в молчанку играть и опасности всех подвергать. К тому же, что ещё бы придумала иного? Откуда узнала о тайне сей в пуще лесной? Вот тогда бы точно от души посмеялись над ней.
Мирослав… он нашёл её. Именно он, никто другой. Совпадение ли, или услышал русалью кровь? Если и почуял, то наверняка не сознал того…
Влада припомнила и Грефину — первое знакомство с ней и то, как она желала спровадить сестру обратно в Калогост, а сама в постель легла к княжичу. Яд ревности мгновенно отравил, парализуя чувства, что даже во рту горько стало. Не верилось — пусть и не родная, но всё же по отцовой крови сестра залезла в постель к княжичу, который, по сути, стал Владе в ту ночь мужем? А Мирослав… после того, как был с ней на реке, обнимал пылко, ласкал, шептал горячие слова, как мог взять княжну той же ночью? Сделалось не сносимо отвратно. Влада крепко сжала в кулаке холодные обереги.
— Всё хорошо? Как чувствуешь себя?
Влада вздрогнула и оцепенела. Рядом мерно ехала княгиня Митрица Светозаровна, которая давно поравнялась с ней.
— Я… справлюсь… — ответила невпопад Влада, борясь с неловкостью.
Прежде Митрицу доводилось видеть издали, на обручении во время благословления и то не успела толком разглядеть княгиню, однако поняла сразу — в отличии от вспыльчивой Агнии, от Митрицы веяло спокойствием и доброжелательностью.
— Правду сказывала Любомила, что ты с лесной берегиней разговор вела?
— Верно, — не стала отрекаться Влада.
Дружина уже давно углубилась в тень леса, спеша, понукая лошадей. Чуть позади держались следом Квета, Млада и Купава. Ещё дальше боярыни. Замыкали цепочку холопы и часть дружины.
— Мне тоже хочется получше узнать, — по другую сторону примкнула Любомила. — Я только в отрочестве наслышана о них, да от людей, что живут рядом с лесом. В стенах княжества не узреть дива сего. Ты же дочь Омелицы. О ней много наслышаны мы — чудотворница и знахарка сильная. А вот что дочь растила, мало кто сказывал о том. Да и обавница, в чём сила твоя? — огорошила Владу княжна.
Она глянула на Митрицу, которая одобрительно кивнула Любомиле и обратила на Владу ожидающий взгляд, требующий всех разъяснений. И тут-то стало понятно, что попалась.
Сложно объяснить неведомое другим, только душа знает ответы, а в слова обличить бессильна Влада. Мало нынче людей, что в силе могут душами прикасаться. А для веданья разве многое надо? Только открыться и зреть не поверх, а в самую глубь, цепляясь за нити, из коих соткан воздух. У Любомилы нити вокруг справные, без узелков, без путанных клубков, золотисто-медовые. У Дарёна нити алые, что руда, сильна в нём кровь рода, поредки его покровительствуют внуку своему, под защитой он небывалой. Мирослав же, не ведая рода своего, легко дался проклятию: опутан что паутиной липкой, не пробиться сквозь неё, не коснуться ни умом, ни сердцем… Только ждать и остаётся да снова и снова пытаться расплести клубок заклятий, ослабляя их. И не смотря на тьму его, душу всё равно не обманешь, она лучше очей зрит.
Митрица Светозаровна всё ещё смотрела на Владу, надеясь получить хотя бы какие-то ответы. И смотрела без осуждения, укора и сухости, а терпеливо и спокойно. Влада ещё на обручении приметила, как сильно она чает за сына своего младшего, и что, видно, давно поселилась в зелёных глазах её усталость. Нет, она не Агния, властная и гордая княгиня Саркила, с которой Владе по глупости своей девичьей довелось повстречаться. И узнать Митрицу ещё только предстоит ей, а потому решила выбирать слова тщательно.
— Сила в том, чтобы зло искоренять, а добро приумножать.
Губ Митрицы коснулась одобряющая улыбка.
— Слышу я мудрость в речах твоих.
— За это матушку свою благодарю и буду кланяться до последних дней за то, что мудрость мне свою передала.
— И почему боги мне не послали ещё и дочку… — отозвалась княгиня.
Влада отвела глаза. Но тут вдруг заметила впереди, как дружина встала. К горлу так и подкатил ком страха.
— Что там?
— Не волнуйся, — успокоила Митрица Светозаровна. — Раз такое дело… решил князь, что надо разделиться. Часть дружины во главе с Дарёном и Мирославом с нами останется, вместе со старшим боярином Вершей, а другая часть с князем Святославом в обгон поедет, чтобы загодя путь проведать, они-то налегке быстрее и справнее погонят коней, нежели с нами.
Дружина и впрямь начала разделяться.
— Не волнуйся, не впервой нам походы такие совершать. Всё хорошо будет. Главное, доберёмся до Акселя, а там рукой подать до дома.
Однако слова Митрицы Светозаровны не уняли волнения. Не понравилось Владе решение такое, но что может сделать она? Княжна обернулась. Купава беспокойно смотрела — слышала она, видно, каждое слово. Боярыни и холопки с частью дружины подтянулись и всеми вместе пустили лошадей вслед за княжичами, тогда как князь Святослав с боярами увёл дружину на юг.
Знать не посмеялись, послушали слова её…
— Добран с нами остался, — шепнула Купава ликующе.
Вот чего так беспокоилась — всё высматривала любимого своего.
