— Хорошо. Раз так, пойдём.
Вятко только шире улыбнулся, вместе продолжили путь. Дальше Владе уж самой ничего не потребовалось делать. Сын Томилы сам нашёл ладью, сам договорился. Владе только осталось на корму зайти. Сын кожевника даже место ей выпросил на лавке. И как бы Вятко ни старался позаботиться о ней, внутри так и сжималась тревога. Беспокойство накрыло пуще, когда отплыли они от берега, а городские стены Волока, походившие на рыбий плавник, скрылись за лесом. Однако глядя на сына кожевника, который казался уверенным и веселым, немного расслабилась.
«Ну и что с того, пускай проводит до леса, коли желает, а там и разойдёмся».
С этими мыслями Влада совсем успокоилась.
На ладье и правда было много мужей, и все возраста разного, и только она одна — девка. Гребцы и торговцы смотрели на неё с любопытством и пристальным интересом, но в присутствии Вятко заговаривать не решались. Влада окончательно смирилась с тем, что без него беду бы навлекла.
Купец Ведомысл был мужем коренастым, взор его всё время вдаль устремлялся, ни на ком не задерживал он своё внимание. Но с сыном Томилы надолго о чём-то заговорился.
И Влада смогла расслабиться, спокойно наблюдала за проплывающими мимо берегами, которые постепенно тонули в сизом вечернем мареве. Колыхалась на рее парусина. Длинные тени потянулись по водной глади, а журчание воды убаюкивало, делая веки тяжелыми. Прислонившись к борту, Влада так и погрузилась в беспросветную дремоту.
Очнулась, когда кто-то бережно подхватил её на руки и понёс. Влада встрепенулась, рванулась было, но Вятко удержал.
— Не волнуйся, тут просто вода. Не будешь же ты мочить новую обувь?
Гребцы, побросав вёсла, стали сходить на сушу, отлучаясь на небольшое время по своим нуждам. Затем ладья продолжит свой путь, уже без Влады.
Когда она, наконец, оказалась на земле, смогла оглядеться. Закат догорал где-то за лесом, и по небу плыли пуховые рваные облака багряного цвета, от реки веяло прохладой. В самом деле, на берегу не оказалось никакого помоста. Дальше сажени начинался лес, и где-то в глубине его поднимался дым. Никак капище было рядом, а значит и деревенька?
Вскоре мужики засобирались обратно в ладью, но Вятко от чего-то не спешил.
— Ступай, без тебя отплывут, — одёрнула его Влада, сама отступила.
— Пускай.
Влада так и потеряла дар речи.
— Не знаю, куда ты так спешишь, Влада, и стремишься, но места эти не мирные. Слышала про бурян?
— Слышала, — отозвалась Влада, начиная злиться.
Как его теперь восвояси отправить? Всё же обманул он её.
— Так вот, а теперь скажи мне — как же я могу такую красавицу одну оставить?
Влада начала лихорадочно думать, как его на ладью спровадить. Заговора на то она не знала, разве только глаза отвести, так это не заставит сына кожевника опомниться и подняться на ладью. Искать станет.
«Боги, за что же такие муки?»
Но корить оставалось только себя. Коли позволила пойти с ней, теперь и не отвяжется.
Ведомысл махнул юноше, чтобы тот поторопился.
— Отплывай! — крикнул ему Вятко. — Я остаюсь!
Тот только плечами пожал, махнул рукой, дескать, как знаешь.
Влада, сжав кулаки, пошла по песку.
— Ну, не серчай на меня. Одну тебя не пущу всё равно, — догнал Вятко, приноравливаясь к её шагу.
— А если я прямо в пекло, ты что, со мной пойдёшь?
— Пойду, — сразу ответил он, мгновенно посерьёзнев.
Земля ушла из-под ног Влады, что она остановилась даже, и Вятко остолбенел, смотря на неё зыбко. В заре глаза его ещё ярче сделались, а волосы так и переливались золотом.
«Зачаровала его всё же».
Из-за усталости вконец перестала управлять силой своей, вот и приворожила. Как же так? Что теперь делать? Если отсушку прочесть, то не знает Влада, чем поплатится, и так бед выше горла, так ещё и Вятко! Тот и без чар был слишком напорист.
Влада опустила глаза, продолжила путь к чащобе, погружаясь в смятение. Вятко следовал за ней.
В лесу темнота настигла их быстрее, нежели это было на лугу. Пришлось остановиться на ночлег. Дорогу Влада мало того, что не знала, а в темноте кромешной и подавно ни зги не видела, идти в слепую — так и в болото можно забрести.
Вятко быстро собрал костёр, ловко и умело распалил. Где-то неподалеку журчала вода. Сын кожевника, застругав ножом колышек, отправился на звук. И пока Влада подобрала побольше валежника на ночлег, Вятко воротился, да не с пустыми руками, а с двумя жирными карасями. Очистив от чешуи и распотрошив их, повесил жариться над огнём. Вскоре потянуло вкусным запахом.
Повечеряли молча. Насытившись, Влада плотнее закуталась в плащ, примостилась рядом костром, прислонившись к поваленному дереву, удобно положила голову на руку. Вятко задумчиво смотрел на огонь, но стоило Владе случайно поднять глаза, ловила его пламенный взгляд. Тогда она смущённо опускала ресницы. Не нравилось, что смотрел на неё так другой мужчина…
«Сама же виновата… чего уж теперь, терпеть только».
Слава богам, с поцелуями не лезет, и то ладно. От таких мыслей стало противно. Как можно думать о таком и выгоду свою искать? Даже стыдно и совестно стало Владе, и вместе с тем жалко юношу. Всё же Вятко помог ей: и ладью нашёл, и место, и костёр разжёг, и еды добыл, а она нос воротит. Поёжившись Влада, сказала:
— Я иду к племени бурян.
Вятко, делая вид, будто его занимали другие мысли, скрывая, что наблюдал за Владой, с удивлением посмотрел на неё.
— На кой ты к ним?
— Ищу Ясыню. Ты знаешь о ней что-нибудь?
— А что тут знать, — выдохнул он, и глаза его расстроенно потухли.
Всё же Вятко был пригожий, Влада не могла этого не отметить, и сама ловила себя на том, как всё время обращает на него свой взгляд.
«Просто устала».
— Ведьма — она и есть ведьма, — Вятко безразлично поворошил тлеющие ветки.
Владе не понравилось его равнодушие. Никак что-то затеял сын Томилы?
— Злы буряны. Тебе нельзя к ним. А к Ясыне и подавно… — подумав немного Вятко спросил: — Зачем ты ищешь её? Неужели нужда такая, наколдовать что-то хочешь? Чего тебе не хватает? Может, за князя замуж пойти? — усмехнулся он.
Влада поняла, что не шутил он, и промолчала. Вятко опустил глаза, поняв, что ответа не дождётся.
Так и просидели молча, пока Влада, наблюдая за всполохами огня, не стала проваливаться в сон. Вятко же сидел подле костра, время от времени подкидывал коряги и спать, похоже, не собирался. И Влада не хотела, но переживания минувших дней тяжёлым грузом давили на грудь, хотелось просто забыться. Волновало её одно — что сейчас с Мирославом? Она вспомнила и о Купаве… О былых днях, когда гадали они вместе на святках, делились горестями и радостями. Потеряла она подругу.
