Для овладения Пресбургом и Нитрой турки выслали на север корпус Абаза-Хусейн-паши — свыше шести тысяч человек с приграничных территорий, полторы тысячи янычар, а также десять тысяч куруцев
[88]. Мелкие турецкие отряды вместе со сторонниками Имре Тёкели (которым турки не слишком доверяли), атаковали небольшие австрийские крепости. Без борьбы сдался замок Тэта, за что его комендант и шесть офицеров были представлены великому визирю для награждения и получили от него халаты. Вслед за ними сдались немногочисленные гарнизоны крепостей Папа, Веспрем, и более двадцати мелких населённых пунктов. В них разместились турецкие гарнизоны.
Тем временем главные силы турецкой армии уже направлялись к Вене. Идущие впереди отряды татар сжигали и разрушали всё на своём пути. За ними двигался авангард из войск бейлербея Кара-Мехмед-паши. 7 июля его отряды взяли штурмом город Овар, захватив огромные запасы провианта — пшеницы, муки, ячменя, но всё это добро оставили на месте. На трофеи и вещи никто из османов даже не взглянул в предвкушении ещё больших богатств, ожидавших их впереди. Армия Кара-Мехмед-паши половину этого добра сожгла, а остальное турки затоптали ногами. Никто даже не подумал, что время изобилия скоро закончиться и в войсках может наступить голод...
Юрек стоял на высоком холме, словно какой-нибудь военачальник, и смотрел, как армия герцога Карла Лотарингского готовится к предстоящему сражению с турецким войском под командованием Хусейн-паши, бейлербея Эгера. Его любопытство было отнюдь не праздным. Он ждал исхода баталии, чтобы вовремя смыться со своим фургоном; в то, что австрийцы одержат победу, он мало верил. Турок и татар было слишком много — примерно вдвое больше, чем солдат Карла Лотарингского, количество которых не превышало тринадцати тысяч. Конечно, дрались мусульмане бестолково, в чём Юрек убедился ещё в молодости, когда ходил в походы на Крым, но они могли просто задавить армию герцога своей массой.
Сражение должно было произойти на холмистой местности, плавно переходящей в равнину, между селениями Аспрен и Эслинг, неподалёку от городка Безамберг, который находился на горе. Местность была лесистой, но равнина представляла собой поля и огороды. Как раз там и были сосредоточены основные силы бейлербея Хусейн-паши.
Обычно армия Священной Римской империи строилась для боя побатальонно в три линии, уступами, чтобы наиболее полно использовать огонь мушкетов. Пехотные батальоны состояли из пятисот пятидесяти человек. Двести пятьдесят пикинёров составляли центр построения, двести сорок мушкетёров, вооружённых фитильными мушкетами, занимали позиции на флангах и шестьдесят — в линии застрельщиков. В случае угрозы со стороны кавалерии мушкетёры укрывались за рядами пикинёров, не нарушая строя. Такое построение не стесняло манёвра отдельных отрядов и позволяло при необходимости оказывать поддержку друг другу.
Конные кирасиры и драгуны армии герцога занимали позиции на флангах. Лёгкая артиллерия была вкраплена равномерно в боевые порядки пехоты для усиления огня, а тяжёлая находилась в центре. Судя по всему, Карл Лотарингский решил не сближаться с противником, так как это трудно было сделать, не сломав и так жидкого строя; он решил предоставить право начать сражение османам. Ведь для того, чтобы преодолеть расстояние до турецких войск, которые находились от австрийцев на расстоянии в милю
[89], требовалось около двух часов ходьбы по пересечённой местности, и герцог не хотел, чтобы его солдаты устали прежде времени.
Первые лёгкие успехи вскружили туркам голову. Уверенный в победе, Кара-Мустафа-паша перестал соблюдать осторожность и позволил войскам двигаться отдельными колоннами, как в своей стране, тем более что турки уже взяли сильно укреплённый город Хайнбург на правом берегу Дуная. На этом и строился расчёт Карла Лотарингского, который был превосходным стратегом.
Первой нанесла удар крымская конница. Завывая, как дикие псы, татары налетели на строй австрийских батальонов, где их встретили пикинёры. Для кавалерии они представляли грозную силу, тем более что на головах у них были шлемы, а туловище защищали стальные нагрудники. Так что стрелы, которыми татары густо осыпали австрийцев, причинили им минимальный вред. Зато длинные пики сделали своё дело. Самые горячие татарские аскеры очутились в роли бабочек, наколотых на булавки. А когда татарская конница схлынула, немного отступила, пикинёры вдруг упали на одно колено, и раздался дружный залп мушкетёров, стоявших позади. Пули нанесли татарам страшный урон; в плотной массе конницы образовались узкие улочки и даже широкие коридоры, раненые кони бились в конвульсиях, калеча копытами спешенных аскеров, и после некоторого замешательства оставшиеся в живых татары умчались к основной массе турецких войск.
Начиналось главное — большое сражение. Османы двинулись в наступление. Заговорили пушки с обеих сторон, но огонь австрийских канониров оказался более прицельным, и турки несколько смешались; в некоторых местах строй и вовсе рассыпался, и бейлербеям стоило огромного труда навести порядок. Замешательство в основном возникло в рядах венгерских куруцев, валахов и молдаван; янычары как шли грозной стеной, так и продолжали идти, несмотря на плотный огонь австрийской артиллерии.
Юрек невольно восхитился слаженностью и бесстрашием лучших воинов Османской империи; в Истанбуле он насмотрелся на них, и тогда они показались ему несколько изнеженными и капризными. Возможно потому, что это были личные телохранители султана из гвардейских полков — капыкулу, которые официально считались султанскими рабами, но на самом деле заправляли всеми делами в столице Османской империи.
Османы надвигались на порядки австрийской армии грозовой тучей. Крики «Алла-а!.. Алла-а!!!» накатывались на солдат герцога волнами, и, казалось, ничто не может остановить этот страшный навал, подобный огромной морской волне, сметающей всё на своём пути. Но тут случилось непредвиденное: войска Карла Лотарингского вдруг нарушили строй и быстро поднялись на близлежащие высотки, заранее укреплённые и приготовленные к отражению атак! Нашлись там места и для орудий; артиллерийские позиции на холмах были приготовлены по всем правилам, с необходимым запасом пороха и ядер.
Турки опешили — это что же такое творится?! Они оказались в низинах, где многочисленным отрядам бейлербеев негде развернуться, а орудия австрийской армии с высоток начали разносить боевые порядки османской армии в пух и прах. Юрек оскалился — весёлая картина! Это был излюбленный стиль Карла Лотарингского — манёвр. Особенно герцог стал увлекаться маневренной стратегией, когда потерял обоз, висевший на армии тяжёлым грузом. Со снабжением, конечно, стало хуже, зато армия герцога превратилась в зубастого угря — руками не схватишь, а укусит обязательно.
