Элли бродит между стеллажами, проводя пальцами по корешкам книг. Она любит книги, любит, как они мягко трепещут под тяжестью наполняющих их слов. Как бы ей хотелось, чтобы у нее было время их читать! Она идет дальше, таща за собой рюкзак, и в конце концов оказывается перед стеллажом, где выставлена серия «Йорк Ноутс» – пособия с анализом литературных произведений. Там есть и книга по «Анне Карениной». Элли открывает ее и обнаруживает целую главу, посвященную цитате в самом начале романа (то есть эпиграфу), а именно: «Мне отмщение. Я воздам». Она перекатывает эти слова во рту, словно пробуя их на вкус и осторожно выпуская наружу:
– Мне отмщение. Я воздам.
Пенсионерка с обесцвеченными волосами и в спортивном костюме останавливается и смотрит на нее:
– Ты что-то сказала, детка?
– Мне отмщение, – повторяет Элли, хотя знает, что это не так и никогда так не будет.
Женщина смотрит на ее белую рубашку и галстук.
– Ты здесь работаешь, деточка? Я ищу «Сто лет одиночества». Мы собираемся обсуждать эту книгу в нашем книжном клубе.
Элли пожимает плечами.
– Никогда не слышала про такую.
– Я тоже. Звучит весьма мрачно. – Она больно толкает Элли своим костлявым локтем. – Я имею в виду, что «Сто лет одиночества» – это как будто про то, как проходит каждый вечер у меня дома. Он засыпает в своем кресле часов в семь. То есть не сказать, что мне так уж хочется, чтобы он не спал, когда я пытаюсь смотреть телевизор, и спрашивал меня, что происходит и кто есть кто каждые пять минут. Эти шведские фильмы хуже всего. Все в огромных джемперах, какие-то все убогие, и серийные убийцы повсюду. То есть я вообще-то люблю криминальные детективы, но ох уж эти субтитры. Мой муж совсем ничего не может понять. Каждые пять минут спрашивает: «а это кто такая?» или «а он тут что делает?» Так ты уверена, что никогда не слышала про такую книгу? По-моему, это какой-то испанский автор. Какое-то испанское имя, во всяком случае. Лучше бы мы взялись в клубе за «Пятьдесят оттенков серого». Такого у меня дома точно нет. – Женщина громко хихикает. – Ну ладно, детка, пойду спрошу про книгу на стойке.
Женщина уходит, и Элли некоторое время смотрит ей вслед, после чего переводит взгляд на книгу, которую держит в руках. Можно было бы пойти и взять ее в библиотеке. Но нет, закусив губу, Элли открывает свой рюкзак и запихивает туда книгу. Затем она направляется к выходу, высоко подняв голову и глядя всем сотрудникам магазина прямо в глаза, мысленно бросая им вызов, чтобы они остановили ее, отвели в подсобное помещение, вызвали полицию, вывернули наизнанку всю ее жизнь.
Остается надеяться на случай.
8
Телефонный звонок
Телефонный звонок застает Глэдис за просмотром новостей. Показывают репортаж об астронавте, который разговаривал с маленькой девочкой на Земле. Кажется, он довел ее до слез, хотя другой человек, с черными волосами, в костюме и галстуке, из космического центра, говорит, что она, видимо, просто переволновалась из-за разговора с настоящим астронавтом. В студии на диване сидит пара приглашенных гостей, а человек из космического центра находится на большом экране позади них. У него такие кустистые брови, что их просто невозможно не заметить.
– Дело в том, что теперь, когда у нас есть Тим Пик, мы ждем, чтобы наши астронавты были не просто астронавтами, – говорит блондинка в бежевом костюме, сидящая слева от ведущего. – Мы ждем, чтобы они были знаменитостями.
По другую сторону от ведущего сидит мужчина в толстых очках и с взъерошенными волосами. С виду он похож на ученого.
– Но он вовсе не знаменитость. Его задача – заниматься своей работой. Бо́льшую часть той половины года, что займет полет на Марс, он должен выполнять изо дня в день четко определенный круг обязанностей. Он отправился туда не для того, чтобы развлекать нас.
– Что ж, скажите об этом спонсорам этой миссии, – не унимается женщина. – Скажите об этом школьникам, чьи надежды и мечты летят сейчас вместе с «Арес-1». Британцу предстоит стать первым человеком на Марсе. На этом месте должен быть действительно достойный астронавт, а не какой-то там… брюзга.
Человек из космического центра на большом экране шевелит бровями.
Глэдис сидит в своем кресле у камина, пытаясь понять, сколько овсяного печенья она уже съела и не хочется ли ей еще.
«Кто это, интересно?» – щурясь, она смотрит на экран телефона. Там высвечивается какой-то номер – более длинный, чем те, с которых ей обычно звонят. Должно быть, это из-за границы. Ей нравится разговаривать с людьми из-за границы.
– Слушаю, – произносит Глэдис в телефонную трубку громко и медленно, на случай если действительно звонят из-за границы.
Раздается шипение, затем пауза, и наконец мужской голос произносит:
– Э-э-э. Это последний номер, который у меня был… А это, собственно?.. Нет, я уже понял, что это не она… но это телефон Дженет? Она где-то там?
– Кто говорит?
– А вы кто? – спрашивает голос.
Не сказать чтобы Глэдис очень нравился его тон.
– Нет, сначала вы ответьте. Это же вы мне позвонили.
– Слушайте, это телефон Дженет или нет?
О-о-о! Он разговаривает таким голосом, что Билл наверняка назвал бы его мерзким занудой.
– Дженет… – Глэдис копается в своей памяти. – Да, я знаю Дженет. А кто говорит, простите?
Голос в трубке становится довольно взволнованным, но потом человек, как кажется, старается успокоиться.
– Ну это я… Томас. Я могу с ней поговорить?
– А я только что видела по телевизору человека по имени Томас. – Глэдис решает все же съесть еще одно овсяное печенье. – Он сейчас в космосе. И он разговаривал с маленькой девочкой.
– Да! – восклицает человек. – Это я и есть! Томас Мейджор! Человек, летящий на Марс! Я муж Дженет. Она там?
Глэдис хмурится.
– Вы довели до слез маленькую девочку.
– Нет, это не так. Просто ей не пришло в голову ничего лучше, как задать банальнейший вопрос… А потом связь прервалась, когда мы разговаривали… Но с кем я все-таки говорю? Вы не могли бы позвать к телефону Дженет?
– А вы правда звоните из космоса? – Глэдис берет овсяное печенье и щурится на него. А что, если бы Луна была гигантским печеньем? Она откусывает кусочек. Вот теперь она убывает. Луна-печенье. Так ведь говорят, когда она становится меньше? Убывает.
– Да, я правда звоню из космоса, – говорит человек. Томас.
– И вы утверждаете, что вы муж Дженет? – Сейчас ей не помешала бы чашечка чая, чтобы запить печенье. – А не вешаете ли вы мне лапшу на уши?
Наступает короткая пауза.
– Что ж, если уж соблюдать предельную точность, если вы сотрудник полиции точности, которой Дженет поручила отвечать по своему телефону, то да, полагаю, вы правы – я на самом деле не ее муж. Полагаю, я ее бывший муж. То есть я хочу сказать, что это именно так – я ее бывший муж.
