– Так вот. Мне придется некоторых из вас уволить. В основном иностранцев. – Хутерс смотрит на латышей и начинает объяснять им, размахивая руками: – Я должен уволить. Вас. Уволить. Нет документов, понимаете? Нет государственного страхования. Мы больше не друзья с ЕС… А я вам плачу наличкой. – Он кривит лицо. – Короче говоря, я рискую. Понятно?
Австралиец машет рукой.
– Нам лучше смываться прямо сейчас? Они следят за нами?
– Тебя это не касается, парень, – говорит Хутерс. – Это иностранцам нужно на время исчезнуть.
– А я из Австралии.
Хутерс хмурится.
– Ну, это не то чтобы уж совсем иностранец, верно? Не то что настоящие иностранцы.
– Но у меня нет рабочей визы, – радостно сообщает австралиец.
– Черт возьми. – Хутерс встряхивает головой и смотрит на Элли: – А ты? Никогда вообще не слышал, чтобы ты разговаривала. Надеюсь, ты не откуда-нибудь типа Узбекистана?
Элли отрицательно качает головой.
– Это хорошо, – говорит Хутерс. – Тогда вот что, детка. Просто нужно твое государственное страхование. У тебя есть карточка и все такое?
Элли снова мотает головой. Хутерс прищуривается.
– А водительские права? Тебе ведь есть семнадцать, детка? В объявлении же у меня было написано: от семнадцати лет.
Элли вновь качает головой.
– О боже. Надеюсь, тебе хотя бы есть шестнадцать?
Элли опять лишь качает головой.
Хутерс шлепает себя ладонью по макушке.
– Всё, проваливайте отсюда. Латыши. Австралийцы. Чертовы малолетки. Никчемный сброд, вы все. Идите-ка отсюда подальше, пока я не огреб из-за вас проблем.
– Грубо, – говорит Дэлил. – Но, в общем-то, ничего особо хорошего в этой работе и не было.
– Дело не в этом, – отвечает Элли, продолжая прижимать к себе рюкзак. – Просто мне очень нужны деньги. Нам нужны деньги.
– Почему ты так всегда беспокоишься насчет денег? – спрашивает Дэлил: – О, смотри, вон они идут.
– Кто?
– Счастливая пара. Вон они, там. Давай, стреляй в них из своего воображаемого ружья.
Элли внимательно смотрит на пару: мужчина в стеганой куртке и натянутой на уши шерстяной шапке шагает впереди женщины, которая тащит обеими руками коричневый бумажный пакет «Примарк». Элли отворачивается.
– Они даже не пытаются притворяться счастливыми.
– Как, по-твоему, делаю я? Притворяюсь счастливым, я имею в виду.
– Есть только один способ выяснить правду. – Элли поднимает свою воображаемую снайперскую винтовку правды и, прищурив один глаз, смотрит на Дэлила в невидимый прицел.
– Ну и? – Дэлил сидит с закрытыми глазами, дожидаясь решающего «бах!».
Элли опускает винтовку.
– На тебе это не работает. Потому что ты какой-то сумасшедший.
– А мне интересны только сумасшедшие люди, – говорит Дэлил, подскакивая со скамейки.
– Сядь, идиот.
Дэлил начинает размахивать руками, как будто пытаясь взлететь.
– Те, в ком есть безумная жажда жить, жажда говорить, жажда спастись, кто жаждет всего и сразу.
– Дэлил, – шипит ему Элли. – На нас смотрят из-за тебя.
– Кто никогда не зевает и не говорит банальностей, – произносит он, откидывая голову.
– Вообще-то мы должны быть в школе, – сквозь зубы бросает Элли.
– Но горит, горит, горит, как умопомрачительные желтые римские свечи, разлетающиеся под звездами на множество лучей, – кричит Дэлил, размахивая руками. Пожилая женщина, везущая за собой тележку, останавливается и с любопытством смотрит на него. Дэлил театрально раскланивается перед ней, приподнимая невидимую шляпу.
Элли качает головой.
– И что это было, черт возьми?
– Джек Керуак. «В дороге». Ты читала?
– Нет. Не читала. А что ты вообще здесь делаешь? Помимо того, что занимаешь меня странной болтовней?
Дэлил роется в кармане своей куртки и вручает ей сложенный конверт.
– Я принес светодиоды для Джеймса.
Элли берет их и кладет в свой рюкзак.
– А как ты узнал, что я здесь?
– Шел за тобой, как же еще? – пожимает плечами Дэлил. – Я видел, как ты забирала свое пальто на перемене. А ты никогда не забираешь пальто на перемене. Ты никогда не выходишь во двор. Ты всегда сидишь в столовой или в библиотеке. Так что я сразу понял, что ты куда-то собралась.
– О, да ты у нас юный Шерлок?
– Мне нравится наблюдать за людьми. Именно поэтому я хочу стать писателем. Хотя, пожалуй, мог бы стать и детективом – это ты верно подметила. А что? Это было бы здорово! Мы могли бы вместе расследовать преступления. Прямо как в сериале «Супруги Харт». Я смотрел его на «UK Gold». Вообще класс! Ты смотрела?
– У меня почти нет времени на телевизор.
Дэлил бросает взгляд на часы.
– Слушай, а не пора ли нам возвращаться? У нас ведь физкультура после обеда.
– Я сегодня не пойду. У меня критические дни. И есть записка от бабушки.
Дэлил кивает.
– Тогда я тоже пропущу физкультуру. Я останусь с тобой – ведь не могу же я бросить своего лучшего друга в трудную минуту. Живот болит, голова раскалывается, настроение плохое. Да я как будто сам все это чувствую!
Элли пытается пнуть его, но он ловко уворачивается.
– Если бы у мужчин тоже были критические дни, для этого уже давно придумали бы лекарство.
Она встает. Дэлил тоже поднимается.
– Куда мы идем?
– Я иду в школу своего брата. А ты идешь обратно. – Элли смотрит на него несколько секунд, склонив голову набок. – Ты умный, Дэлил. Достаточно умный, чтобы найти себя. Найти в чем-то действительно стоящем. Так что не позволяй мне тянуть тебя вниз. Возвращайся в школу.
Дэлил пожимает плечами.
– Меня уже ничему не могут там научить. По крайней мере, тому, что мне действительно интересно. Готов поспорить, мисс Барбер даже не читала Джека Керуака. Так зачем мы идем в школу Джеймса?
Элли вздыхает.
– Ну ты и липучка. Никак от тебя не избавиться. Ладно, пойдем. Нам нужно подготовиться.
45
Игра во взрослых
Полчаса спустя Элли и Дэлил сидят в приемной в начальной школе Святого Матфея. На стенах висят объявления, информирующие о том, что при посещении школы запрещается фотографировать детей и следует иметь при себе удостоверение личности; все остальное место занято рисунками и картинами в рамках, с самыми разнообразными сюжетами – от дня рождения королевы до футбольных турниров, а на одной из них – дети всех рас, держащиеся за руки вокруг Земли.
