Миссис Бриттон смотрит на него в замешательстве.
– О, я вовсе не хотела…
– Все в порядке! – сквозь стиснутые зубы произносит Дэлил. – Но только представьте, каково это тридцатичетырехлетнему мужчине иметь внешность пятнадцатилетнего подростка? Это просто ад. Настоящее проклятие.
Миссис Бриттон переводит взгляд с Дэлила на Элли и обратно.
– Честное слово, я и не думала…
Дэлил поднимает руку, прося ее не продолжать, потом сжимает пальцами переносицу и делает глубокий судорожный вдох.
– Я же говорю, все в порядке. Пожалуйста, не нужно больше об этом. Давайте лучше вернемся к нашему школьному ниндзя. Будем называть его так, пожалуй?
Элли подается вперед.
– По-моему, это все ни к чему. – Потом она показывает на письмо, которое миссис Бриттон продолжает держать в своих дрожащих руках: – Так, значит, с письмом от бабушки все в порядке?..
Миссис Бриттон смотрит на Дэлила, потом снова на письмо.
– Э-э-э. Ну да, думаю, да.
Дэлил откидывается на спинку стула.
– Что ж, наверное, ты права. Никакой интересной истории из этого не получится.
Миссис Бриттон сворачивает письмо и кладет его обратно в конверт.
– Ладно. Хорошо. Замечательно. Мы планируем выехать рано утром в субботу. Я и мой заместитель по учебной работе, мистер Уоддингтон. Билеты на поезд уже заказаны. Мы можем заехать за Джеймсом к вам домой?..
– Наверное, вам будет лучше забрать его от школы, – говорит Элли. – Так будет удобнее. Спасибо.
– Он сможет подготовить свой эксперимент к пятнице? – Миссис Бриттон выглядит несколько растерянной, словно смутно ощущая, что участвует в чем-то не до конца ей понятном. – Если ему нужно для этого дополнительное время, мы готовы пока освободить его от занятий.
– Это было бы очень кстати, – кивает Элли. – Что ж, думаю, мы уже все обсудили. Спасибо, что уделили нам время.
Миссис Бриттон протягивает Элли конверт.
– Здесь подробная программа мероприятия. Конкурс в возрастной группе Джеймса состоится в одиннадцать часов.
Затем они все поднимаются и жмут друг другу руки. Миссис Бриттон смотрит на Дэлила с некоторым сомнением:
– Вы уверены, что не хотите все же поговорить?..
Дэлил широко улыбается.
– Я свяжусь с вами, если почувствую в этом необходимость. Но, надеюсь, этого не случится.
– Это было гениально, – говорит Элли, прислоняясь спиной к ограде, когда они оказались за воротами школы. – Я уже испугалась, что она будет настаивать на том, чтобы явиться к нам домой. Это была бы катастрофа. Но, по-моему, ты все же переборщил с этой своей выдумкой про гормон роста.
– А может быть, ты все-таки расскажешь мне, что происходит? – спрашивает Дэлил. – Что это за персонаж в маске? И почему ты все время так озабочена деньгами? И что такого важного для тебя в этом конкурсе? Ведь это все не только ради Джеймса, верно?
Элли смотрит на него.
– Я не могу тебе этого сказать. По крайней мере, сейчас. Но спасибо тебе за все, что ты сделал.
– А мы пойдем обратно в школу? Мне лично нравится играть во взрослых.
Элли смотрит на небо, где сгущаются мрачные тучи.
– Нет. Что там делать?
– Чем будем тогда заниматься? Можно, например, пойти в библиотеку.
– О, ты умеешь придумывать увлекательные приключения, – говорит Элли, роясь в своем рюкзаке. – Подожди. У меня пищит телефон.
– Библиотека – это и есть увлекательное приключение, – говорит Дэлил. Он размахивает руками перед собой, словно фокусник, раскрывающий свою самую тонкую иллюзию. – Это ворота в миллион разных миров. Это…
– Ну, с этим я согласна… Слушай, мне нужно домой, – говорит Элли, глядя на свой телефон.
– Я пойду с тобой.
Элли встает и кладет свою ладонь ему на грудь.
– Нет. Нет, Дэлил. Ты не можешь идти со мной.
– Я пойду.
– Нет. Ты. Не пойдешь, – отчеканивает Элли и, резко повернувшись, направляется к автобусной остановке. Она оборачивается один раз, чтобы убедиться, что Дэлил не следует за ней, а потом снова смотрит на сообщение Глэдис. Ее дыхание становится быстрым и прерывистым, и она с отчаянием ищет глазами автобус. Может быть, хватит денег на такси? Элли перебирает мелочь в своем кошельке. Одни медяки. Пожалуйста, не впускай никого – говорит она сама себе. Пожалуйста, не говори ни слова. Нужно позвонить Глэдис и проинструктировать ее, как себя вести – лучше всего вообще сделать вид, что никого нет дома. Элли начинает прокручивать в своей голове все те речи, которые она заранее заготовила на случай визита полиции или социальных служб, или еще кого-нибудь, у кого есть власть, чтобы их разлучить. В конце концов подъезжает автобус, и Элли, запрыгнув в него, снова смотрит на свой телефон и перечитывает сообщение.
У ДВЕРЕЙ СТРАННАЯ ЖЕНЩИНА. ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ?
46
Я была в Уигане
18 по вертикали: то, что долго бредет позади, может разрывать сердце, как гласит мудрость (7).
Сетка кроссворда практически заполнена, но эти семь пустых клеточек в середине не дают ему покоя, и даже соседние разгаданные слова не несут никакой подсказки. Томас, скрестив ноги, парит, как левитирующий йог, в пространстве главной кабины, залитой белым светом: в одной руке он держит свою книгу кроссвордов, а в зубах сжимает карандаш. Нет, хоть убей, он не может разгадать эту загадку. Это начинает точить его изнутри. Томас закрывает глаза и пытается отпустить свои мысли, позволить им превратиться в бескрайнее черное озеро, из которого он, возможно, в конце концов сумеет выловить, как рыбак удочкой, то самое слово.
Однако эту его попытку прерывает настойчивый, раздражающий звонок по Скайпу. Томас, прищурившись, смотрит на циферблат электронных часов на приборной панели: уже больше десяти вечера по Гринвичу. Это слишком поздно даже для Баумана с его занудством по поводу крайней необходимости выхода в открытый космос. Значит, тут кроется еще нечто более ужасное. Что, черт возьми, там еще стряслось? Томас подплывает к компьютеру и фиксирует себя на стуле. Негромкий шум двигателей звучит так же, как и всегда, и датчики всех приборов показывают не больше и не меньше, чем обычно. Для советской рухляди «Конурник-1» работает весьма неплохо.
Томас отвечает на звонок и, к своему удивлению, видит на экране лицо Клаудии. И, что еще более удивительно, она звонит, похоже, не из Центра управления – если только Бауман не свихнулся, разрешив ей устроить там все по-своему: шторы, декоративные подушки, книжный шкаф из Икеи и… да, еще и кинопостер в рамке на стене с нижней подсветкой.
– Клаудия… – Томас устраивается на стуле так, чтобы лицезреть свое изображение на маленьком экране в углу монитора – то, каким его видит Клаудия. На секунду в его голове мелькает мысль, что стоило бы причесаться, но тут же он сам удивляется, с какой стати его это должно волновать. – Уже поздно. Что там стряслось – какая-то пиар-катастрофа? Журналисты узнали про труп, закопанный у меня во дворе?
