Томас сидит рядом с ее кроватью, не зная, что делать. Мать знаком просит наклониться к ней поближе, и тонкая струйка слюны сочится из ее перекошенного рта. Ему очень хотелось бы, чтобы Дженет была сейчас рядом с ним. Но она занята на работе, разбираясь с важным делом. Томас говорит матери, что Дженет тоже хотела прийти, но не смогла. Тереза смотрит на него тусклыми глазами; у нее никогда не было особой симпатии к Дженет.
– Дома, – шепчет она.
– Да! – делано бодрым голосом говорит Томас. – Мы отвезем тебя домой, очень-очень скоро!
Мать качает головой.
– Дома.
Томас изо всех сил старается удержать на своем лице улыбку. Он не должен говорить ей, что она никогда уже не вернется домой.
– Нужно, чтобы ты встала на ноги к моей свадьбе.
От одного слова «свадьба» Томасу делается как-то не по себе. И не только потому, что там ему придется быть в центре внимания. Его тревожит сама мысль о женитьбе. Хотя он безумно любит Дженет, его не покидает ощущение странности происходящего. Он чувствует себя словно шахматной фигурой, которую гроссмейстер передвигает по своему усмотрению.
Тереза показывает скрюченной рукой на свою сумочку, лежащую на прикроватном столике. Томас подает ее матери, и она неловко роется там, в конце концов доставая маленький латунный ключик.
– Дома, – шепчет она. – Ящик.
Потом Томас идет домой к матери, чтобы принести ей свежее ночное белье. В ее спальне он вытаскивает из комода белье и пижамы, хоть и знает, что она едва ли переживет эту неделю. В правой верхней части комода он обнаруживает запертый маленький ящик и достает из кармана латунный ключ. Тот, разумеется, подходит, и, открыв ящик, Томас находит там небольшую пачку конвертов, перетянутых резинкой.
Все они адресованы ему. Он снимает резинку. Все конверты распечатаны. Томас достает первое письмо, уже узнав почерк на конверте.
Это письма от Лоры.
Их всего девять, и Томас, сидя на кровати своей матери, читает их, одно за другим. Первое из них было написано всего спустя неделю после того, как Лора уехала.
Привет Том. Просто хотела тебе сообщить, что я уже устроилась на месте – адрес указан наверху в этом письме. Здесь живут еще четыре девушки, и все они, по-моему, очень милые. Телефона у нас нет, а ближайшая телефонная будка всегда в жутком состоянии, поэтому я решила, что будет лучше написать тебе. Как было бы здорово, если бы ты тоже приехал на учебу в этом году, но ладно, пусть будет в следующем – к тому времени я уже буду знать все лучшие пабы, куда мы сможем пойти! Я тут подумала, может быть, ты приедешь сюда – например, на выходных через неделю? Я могла бы показать тебе достопримечательности Лидса, только захвати с собой зонтик, ха-ха. Напиши мне ответ, ладно? Наша последняя встреча показалась мне какой-то странной, и меня все это очень расстроило. Извини, что я немного вспылила из-за того, что ты предложил мне отложить учебу – я знаю, ты хотел как лучше. Просто для меня это было так неожиданно. Безумно по тебе скучаю. Люблю, Л.
Томас бережно кладет письмо на кровать и берет следующее, датированное неделей позже.
Привет, Том! Я не уверена, получил ли ты мое письмо – может, и получил, но слишком занят, ведь у тебя теперь столько времени без меня, ха-ха. Но, наверное, оно все-таки потерялось на почте. В любом случае, я просто хотела сообщить тебе, что устроилась в Лидсе отлично. Здесь жизнь кипит – думаю, тебе бы здесь понравилось. Можно ходить на концерты и в пабы. Мой адрес написан на конверте. Жилье, конечно, далеко не дворец, и Сузи (одна из моих соседок по квартире, очень милая девушка!) увидела на днях таракана на кухне. Она так кричала, что чуть потолок не обрушился! А Бет (она лесбиянка) прибила таракана моим ботинком – о, спасибо ей! Но в целом квартирка симпатичная и недалеко добираться до центра города. Я надеялась, что ты мог бы приехать и остаться на выходные – заодно поубивал бы для нас тараканов, ха-ха, – но, наверное, в эти выходные уже не получится, потому что я обещала девчонкам пойти на концерт «Happy Mondays». Как насчет следующих? Даже если не сможешь приехать, напиши мне письмо, чтобы я знала, как ты там. Как поживает твоя мама? Люблю, Л.
В третьем письме Лора высказывает предположение, что, возможно, Томас уехал куда-то на лето.
В четвертом письме она пишет, что если он не хочет больше с ней общаться, то мог бы из вежливости хотя бы коротко сообщить ей об этом.
В пятом письме Лора сообщает, что дважды звонила ему домой из провонявшей мочой телефонной будки и разговаривала с его матерью, которая была очень дружелюбна, спрашивала, как у нее дела, и пообещала заставить Томаса написать ей.
В шестом письме она пишет: ну и ладно, пошел ты!
В седьмом письме Лора пишет, что понимает обиду Томаса, но если он решил поставить точку, то почему бы им не встретиться хотя бы, чтобы просто поговорить за чашечкой кофе?
В восьмом письме Лора на четырех страницах в ужасных подробностях описывает свой секс со студентом-медиком, игроком команды регби. Эти слова, как яркие вспышки, жгут глаза Томаса, особенно строчка о том, что после любовных утех с этим парнем, не обделенным достоинством, она вынуждена была ходить «походкой Джона Уйэна».
Девятое и последнее письмо, написанное два месяца спустя после начала учебы в университете, было следующее:
Томас. Во-первых, я должна извиниться за свое предыдущее письмо. Я была пьяна, когда писала и когда отправляла его. И я была так зла! Очень зла на тебя. Сейчас я уже не злюсь. Я писала, я звонила, я делала все, что могла – разве что не села в поезд и не приехала к тебе. Но знаешь что? Я этого не сделаю. Ты, очевидно, решил двигаться дальше, и я сделаю то же самое. Жизнь слишком коротка, чтобы поступать иначе, и я хочу наслаждаться этим временем в Лидсе. Я надеялась, что нам удастся вернуть наши отношения или, по крайней мере, остаться друзьями, но, похоже, все это уже невозможно. Конечно, я не могу заставить тебя не приезжать в Лидс на учебу в следующем году, но не думаю, что это будет хорошо для нас – постоянно здесь сталкиваться. Не сейчас. И еще, наверное, довольно долго. Это все очень грустно, и сердце просто разрывается. Я любила тебя, ты знаешь. И я надеялась, что и в конце ты мог бы показать себя тем Томасом Мейджором, в которого я когда-то влюбилась. Ладно, на этом все, прощай. Будь счастлив, Томас. Лора.
Каждое письмо словно молотком бьет по его сердцу, каждое слово – как будто удар ниже пояса, и от прощальных строчек его глаза заволакивает пеленой. Томасу кажется, что он потеряет сознание, однако продолжает все так же сидеть на кровати, глядя на письма остановившимся взглядом. Перед лицом всего открывшегося его приближающаяся свадьба кажется чем-то еще более неясным и странным. Он чувствует себя так, словно к нему явился давно забытый призрак, решивший закончить когда-то незавершенное дело. В конце концов Томас собирает письма и, стянув их резинкой, убирает в карман своей куртки, после чего складывает в пакет одежду, хотя бо́льшая часть всего этого его матери уже вряд ли понадобится.
