Элли бросает в холодный пот, и ее желудок продолжает болезненно сокращаться, давая все новые приступы рвоты. Вот и закончилось все веселье. А ведь они пришли сюда только для того, чтобы…
– О боже! – Элли принимается всхлипывать. – Мы же пропустили выступление твоего брата. О боже. Извини, извини…
– Да ладно, всё в порядке, – мягко говорит Дэлил. – Чего я там не видел.
Элли опять склоняется над унитазом. В ее желудке, как кажется, уже ничего не осталось, но он все равно как будто желает вывернуться наизнанку. Она садится на корточки, пытаясь успокоить эти безудержные сокращения, и в этот момент что-то выпадает у нее из кармана и со стуком падает на пол. Телефон.
Дэлил поднимает его.
– Хм. Элли, у тебя тринадцать пропущенных вызовов.
Она вытирает со лба капельки пота. Кажется, приступы рвоты окончательно отступили.
– От кого?
– Двенадцать от бабушки, и один от…
Внезапно телефон оживает в его руке.
– От кого еще один? И кто сейчас звонит?
Дэлил смотрит на телефон, словно не веря своим глазам, и протягивает его Элли.
– Там написано «Майор Том».
Элли садится, прижавшись спиной к металлической стенке кабинки, и берет телефон. Ее охватывает беспокойство из-за того, что бабушка пыталась дозвониться до нее целых двенадцать раз. О боже. Что там произошло? И почему…
– Здравствуйте! – говорит она в трубку.
– Элли, – слышится голос майора Тома.
– Нам нельзя с вами разговаривать, – бормочет она, вытирая рот, перепачканный слюной и рвотой.
– Глэдис пыталась дозвониться до тебя весь последний час, – говорит Томас. Его голос звучит неясно и далеко, сопровождаемый шипением и потрескиванием.
– Но это же не тот самый, правда?.. – произносит Дэлил.
– Что случилось? – спрашивает Элли, и туман в ее голове рассеивается. – Что-то с бабушкой? Ей плохо?
– Нет, это из-за Джеймса, – доносится издалека голос майора Тома. – Тебе нужно срочно вернуться домой. Твоя бабушка была просто сама не своя, когда мне звонила. Джеймс убежал из дома.
56
Держаться вместе
Лишь около двух часов ночи Дэлилу удается вызвать такси, водитель которого соглашается приехать за ними в промзону и отвезти на Сантус-стрит, где Глэдис все это время расхаживает взад и вперед по коврику перед камином в своем длинном халате и тапочках.
– Наконец-то! – восклицает она, когда Элли и Дэлил появляются в дверях. – Я полночи не могла тебя найти!
– Мы приехали сразу же, как смогли, миссис Ормерод, – говорит Дэлил. – Дело в том, что Элли пропустила ваши звонки…
Элли поднимает руки, прося тишины, и все умолкают.
– Так. Бабушка, что произошло?
– Я отправила Джеймса спать около девяти, а потом смотрела по телевизору эту передачу, где люди все время говорят – что-то типа «Паркинсона», только там больше крику…
– Бабушка, – останавливает ее Элли. – Давай это пропустим. Когда ты заметила, что Джеймса нет дома?
Глэдис глубоко вздыхает.
– Я встала, чтобы сходить в туалет и выпить стакан воды – наверное, это было где-то чуть за полночь. Я увидела свет под дверью комнаты Джеймса и подумала, что он уснул с включенной лампой, и вошла, чтобы ее выключить. Лампа действительно горела, но его самого в комнате не было. Постель была застелена. И я нашла вот эту записку.
Элли берет листочек из рук Глэдис и изучает его. Записка очень короткая. Она передает ее Дэлилу, и тот зачитывает ее вслух:
Дорогие Элли и бабушка!
У нас все пошло наперекосяк, и это я во всем виноват. Я должен был всех спасти, но только все испортил. Я поехал искать папу и буду просить, чтобы его выпустили из тюрьмы. Но если его не отпустят, я устрою ему побег, как в фильмах. Не беспокойтесь за меня. У меня есть несколько сырных сэндвичей и «Люкозейд»
[15] и еще я взял 20 фунтов из твоего ящика с бельем, Элли (ты не знала, что я знаю о них). Надеюсь, ты на меня не сильно обидишься.
Джеймс
Дэлил переводит взгляд с Элли на Глэдис и обратно.
– А где эта тюрьма?
– В Оксфордшире. – Элли трет ладонями лицо. – Черт знает сколько миль отсюда.
– Это возле городка с таким названием… – если не знаешь, то прочитаешь его как «Байсестер», – говорит Глэдис. – Но на самом деле он Бистер. И произносят его даже как «Бисто». – Она шумно вдыхает носом. – Вот, Бистер-Бисто.
Дэлил смотрит на свои часы.
– Так… он опережает нас как минимум часа на два. Но он ведь всего лишь десятилетний ребенок. Он не мог уйти далеко. Ему вряд ли удалось бы сесть на поезд в такое время – тем более за двадцать фунтов.
– Но он мог сесть в автобус. Или поехать автостопом. – На глаза Элли наворачиваются слезы, и она прижимает ладонь ко рту. – О боже, с ним могло случиться все что угодно.
Она вытаскивает свой телефон и, тыкая в кнопки, спрашивает у Глэдис:
– А ты не пыталась ему позвонить?
– Конечно же, пыталась, – оскорбленно отвечает Глэдис. – Думаешь, я совсем ничего не соображаю? Он не отвечал на звонки – так же, как и ты. Поэтому я позвонила майору Тому.
Элли слушает гудки в трубке и, когда включается автоответчик, кричит:
– Джеймс! Возьми трубку! Перезвони мне! Мы все тут с ума сходим! С тобой всё в порядке?
Отсоединившись, она говорит Дэлилу:
– Я придушу маленького гаденыша, как только доберусь до него.
– Элли, я знаю, что тебе такой вариант не очень нравится, но… думаю, тебе нужно все-таки обратиться в полицию.
Элли кивает и, закрыв лицо руками, тяжело опускается на диван.
– Нет, у меня просто в голове не укладывается. После всего того, что я делала, чтобы спасти нашу семью, все обрушивается вот так, в последний момент. Даже если я не обращусь в полицию, Джеймс все равно рано или поздно попадет в руки государственных служб, так что мы в любом случае обречены. Но что если… – Она не может договорить, борясь с подступающими рыданиями. – Что, если он попадется какому-нибудь уроду?
Телефон Элли внезапно начинает звонить и едва не вываливается у нее из рук. Она смотрит на экран и упавшим голосом произносит: «майор Том».
– Алло! – говорит она в трубку, откуда доносятся треск и шипение. – Мне вас почти не слышно.
– Да, знаю. Я… выхожу из зоны покрытия… – отвечает Томас. – Вам удалось… найти?..
– Нет. А вам?
– …пытался, но не мог дозвониться. Но вот две минуты назад… звонил мне… связь прервалась.
