– Может, отнести его взрывникам, пусть вскроют?
Мэтт осторожно прощупал конверт. Он был относительно толстым, внутри явно не просто листок бумаги, содержимое плоское, без выпуклостей или неровностей. Может, химия? После того как некоторое время назад по почте разослали споры сибирской язвы, они все получили циркуляр, предписывающий действия по отношению к подозрительной корреспонденции. Однако интуиция подсказывала, что физической угрозы конверт не представляет.
– Нет, констебль, вряд ли эта штука может нас убить.
Непохоже, чтобы Джемму Годдард это убедило.
– А что мне с ним делать, сэр, когда я его упакую? – Теперь она держала внешний конверт за уголок, словно ядовитую тварь.
– Оставь у меня на столе. Если мне что-нибудь покажется странным, я его передам криминалистам. – Нахмурившись, Мэтт снова перевел взгляд на конверт и произнес негромко, почти шепотом: – Но почему прислали именно тебе?
Он знал, что ответа не будет. Джемма беспомощно пожала плечами.
– Простите, сэр, я понятия не имею.
Джемма Годдард ушла за пакетом для вещдоков, а Мэтт так и смотрел на невскрытый конверт. Потом наконец извлек из него сложенный вдвое листок бумаги. Листок оказался чистым, однако внутри была фотография.
Мэтт, у которого перехватило дыхание, поднес ее поближе к глазам, потом с отвращением фыркнул и гневно швырнул снимок на свой стол.
– Какая сволочь это прислала?
Он таращился на фото и не верил своим глазам.
– Шеф, что с вами? Вы белый как бумага. Мне Джемма только что про письмо рассказала, это все из-за него?
Подняв глаза, Мэтт увидел в дверном проеме тощую фигуру инспектора Джейсона Хэммонда. Его взгляд тут же вернулся к до ужаса знакомому изображению на фотографии.
– Топи Гиббет.
Разинув рот от удивления, Джейсон прикрыл за собой дверь и поспешил к нему.
– Не то же самое место, где нашли Мэтрэйверса?
– Ясен хрен, именно оно.
Он снова взял фотографию. И с ужасом обнаружил, что ладонь, в которой зажат глянцевый прямоугольник, слегка дрожит. Последние двадцать пять лет словно куда-то исчезли. Он вновь стоял на коленях на мосту и смотрел, как в воде слегка поблескивает тело Джейми Мэтрэйверса. Что тогда сказал сержант Билл Моррис? «Мы этого сукина сына поймаем». Но ведь сержант ошибся? Фактически они так его и не поймали. Прошло двадцать пять долбаных лет, а обвиняемого в деле не появилось. Смутные догадки и подозрения, ничего более. За всю его карьеру это была единственная неудача такого сорта, что иной раз выть хотелось. Разумеется, были случаи, когда он отправлял преступников под суд, а судья их отпускал, лишь слегка пожурив, были сложные дела, когда в результате прокуратура отказывалась поддержать обвинение из-за какой-нибудь идиотской формальности. Всякое бывало. И бывает. Но это дело отличалось от всех. Оно не давало уснуть и покушалось на самый его рассудок, стоило ему забрести мыслями на топи Гиббет.
Вновь увидев шаткий мостик и безлюдное болото, Мэтт словно почувствовал на плече успокаивающую дружескую руку. Сержант Билл Моррис. Старая гвардия: образцовый полицейский, проницательный следователь и вообще отличный парень. Но даже ему доводилось ошибаться. Скажем, в прогнозе относительно поимки убийцы с топей Гиббет, и хуже того – в излишнем доверии к темноте. Тьма, которую сержант так любил, его и убила. Через полгода после выхода на пенсию он отправился вечером в фенфлитский парк выгулять собаку. И, к несчастью, натолкнулся на одного из тех сукиных сынов, о которых так любил порассуждать. У придурка был нож, и то обстоятельство, что он обознался, для вдовы и трех детей Морриса оказалось слабым утешением. Хотя самого Билла ирония произошедшего скорее позабавила бы. Он умер из-за того, что некий ублюдок не сумел отличить лабрадора от ротвейлера. И в результате убил храброго и честного полицейского, выгуливающего собаку, вместо жуликоватого дилера, шагу не ступавшего без пса-телохранителя.
– Сэр? С вами все в порядке? – Джейсон всегда выглядел довольно мрачно, для него это был вполне естественный вид, но сейчас он казался всерьез обеспокоенным.
Мэтт вскочил и зашагал по своему скромному кабинету.
– Откровенно говоря, Джейсон, нет. Категорически!
Закаменев лицом, словно от холода, Мэтт снова взял фото со стола.
– Надо показать суперинтенданту.
Глава 2
На Дэвида Редпата фотография особого впечатления не произвела.
– И что такого? Кто-то решил тебе гадость сделать. Ради бога, ты что, за последние двадцать с лишним лет мало мерзавцев против себя восстановил? – Он с упреком взглянул на Мэтта. – Вот уж не ожидал, что ты станешь психовать, словно школьница, у которой за час до первого свидания на лбу прыщ выскочил.
Даже в этом состоянии Баллард не смог удержаться от улыбки. Впрочем, она быстро исчезла.
– Это не просто гадость, сэр. Я уверен.
– Попробуй и меня убедить. – Суперинтендант плюхнулся в кресло и сделал Мэтту знак, чтобы тот присаживался.
– В основном, сэр, из-за выбранного дела. Оно не закрыто, и это уже который год меня мучает.
– Так его потому и выбрали! Господи, каждая собака знает, что ты норовишь стряхнуть с него пыль всякий раз, когда в криминалистике происходит очередной технологический прорыв. – Он нахмурился. – Ходят слухи, будто ты вообще решил выйти на пенсию лишь для того, чтобы посвятить все время убийствам на топях Гиббет.
Мэтт беспокойно поерзал в кресле.
– Вы сами сказали, сэр: слухи, всего лишь слухи.
– Надеюсь, искренне надеюсь. Ты у меня лучший следователь. Да что там, лучший старший инспектор в Фенфлитском полицейском участке за долгие годы. Тебе не кажется, что об этом деле давно пора забыть? – Суперинтендант уставился на Мэтта через стол. – Готов поручиться, ты ту старую папку последний раз открывал самое большее месяц назад, так ведь?
– Дело не закрыто, сэр.
– И не будет до тех пор, пока мы не выясним, кто убийца. Слушай, в деле три трупа! Никто не посмеет нас обвинить, что мы о нем забыли. Однако следует помнить и о приоритетах, а дело это, во-первых, за два десятка лет никуда не продвинулось, во-вторых, после смерти главного подозреваемого убийства прекратились. Никому из нас не наплевать; вопрос лишь в том, под каким углом смотришь.
Начальник сверлил Мэтта взглядом.
– Сэр, полицейской чуйке вы доверяете? Поскольку у меня предчувствия на этот счет самые дурные.
Суперинтендант покрутил руками в воздухе.
– В обычной ситуации и с любым другим полицейским – доверяю. Когда речь о тебе и твоей треклятой навязчивой идее, то разве что готов принять во внимание, и то со всем возможным скепсисом.
Мэтт понял, что вот он, шанс, и не стал его упускать.
