Мэтту показалось, что из комнаты выкачали весь воздух. Его грудная клетка вздымалась, но дышать не выходило. Как там суперинтендант сказал? Тяжкий момент.
Эди наклонился и взял фотографию у него из рук.
– Как-то хреново все, Мэтти. Спрашивается, скоро он теперь выйдет на связь?
– Боюсь, что даже очень. – Мэтт перечитал записку, сложил снимок вдвое и сунул в карман.
– Тогда – не мне тебя учить, конечно, но не пора ли начинать готовиться? Все эти штучки – собирать группу захвата, чтобы кто-то сидел на линии, готовый отслеживать звонок, ну и, может, тяжелую артиллерию подтянуть, начальство оповестить. Нет?
– Думаю, что нет.
– Мэтт, ты полицейский, причем из лучших. И от правил никогда не отступаешь. Не говори мне, что ты собрался послушаться этого психа.
– А что ты предлагаешь – показать снимки суперинтенданту? Ты что, забыл – на них сержант Элизабет Хэйнс, жена Гэри Хэйнса. Ты себе хоть представляешь, что все это, – Мэтт ткнул пальцем в толстый конверт, – будет означать и для нее, и для него?
– Насчет порнооткрыток-то я с тобой склонен согласиться, однако сейчас меня больше волнует то, что с ней может сделать психопат – и с другой девчонкой тоже.
– Прости, Эди, каждое слово этой записки я склонен воспринимать всерьез. Если я приду не один, спасать будет попросту некого. А так я попытаюсь его уговорить, чтобы он отпустил женщин. В конце концов, ему нужен я. По-моему, сделка выгодная.
– А по-моему, так совершенно дерьмовая. Если ты явишься один и без оружия, тебе нечего будет ему предложить. Вы и так все будете в его руках, а подобному придурку убить заодно еще и двух женщин только в удовольствие. – Скрестив руки на груди, Эди воинственно уставился на друга, потом громко вздохнул. – Хорошо, давай взглянем на это с другой стороны. Насколько я понял, бывших преступников он в качестве нежеланных гостей не упоминал.
– Один, Эди, означает один.
– Черт, а я-то так надеялся с ним повидаться. – Эди откинулся на спинку стула, все еще держа руки скрещенными на груди. – Я все пытаюсь сообразить, что именно сбило тебя сейчас с пути истинного и заставило сделаться камикадзе. – Он вдруг прищурился, глаза превратились в узенькие щелки. – Поправь меня, если что не так, но эти твои ночки с чужой женушкой начинались ведь как обычное развлечение? Природу не обманешь, все такое. Что-то изменилось? Только не говори, что ты всерьез в нее втрескался.
Последовавшее молчание было красноречивей любых слов.
– Матерь божья! Влюбился?
– Я должен найти ее, Эди, и Джемму тоже. – Мэтт расхохотался – короткой лающей очередью. – Ах да, забыл упомянуть, их шутейшество намекают, что Джемма – моя дочь. А соль шутки в том, что, может статься, так оно и есть. Что ты об этом скажешь?
– Скажу, что ты многовато времени проводишь на складе конфиската, когда туда доставляют очередную партию травки.
– Если бы.
– То есть я все правильно понял? У него в заложницах твоя возлюбленная, и, давай не будем мелочиться и примем его слова за чистую монету, твоя дочь? Черт побери, да он тебя прямо за волосы схватил – сам понимаешь в каком месте.
– Формулировка красивая, Эди, но не слишком обнадеживающая.
Мэтт чувствовал, что Эди сверлит его взглядом.
– Когда ты с криком «банзай» кинешься к нему в одиночку, ты же понимаешь, я не могу обещать, что не отправлюсь следом к месту вашего рандеву?
– Чтобы нас всех убили? Ты должен отпустить меня одного.
– Готов поставить все, что угодно, он меня даже не заметит. Будь он самый что ни на есть первосортный маньяк, как вор он мне в подметки не годится. Ты бы посмотрел, как он наследил на чердаке. Ему гордиться нечем, редкая неаккуратность.
– Бога ради, Эди, не стоит его недооценивать. Он намного умнее, чем ты можешь себе представить. Он все не один год планировал. Сейчас целый участок бегает кругами, словно стая кур, которым головы поотрубали. И мы до сих пор понятия не имеем, кто он и что ему нужно.
– Что ему нужно, как раз ясно. Вас троих. И заставить тебя страдать выше всяких пределов. Сам подумай. У него женщина, которую ты любишь, и он способен тебя ее лишить – навсегда, причем, вероятно, очень жестоким образом. Еще он нашел твою потерянную дочь, и, как и с Лиз, – он тебе ее сначала дает, а потом навсегда забирает. Власть, приятель, дело такое. – Эди говорил низким и нехарактерно для себя серьезным голосом. – Мэттью Баллард, когда-то так насолил этому типу, что он готов абсолютно на все, чтобы отомстить. Так что напоследок подумай еще вот о чем. Что, если он вообще не собирается тебя убивать, ты просто станешь свидетелем смерти двух самых близких для себя женщин, а сам останешься с этим жить? – Эди надул щеки и шумно выпустил воздух, выражая неодобрение собственной ужасной мысли. – И, следовательно, с ними ничего не будет до тех пор, пока ты сам к нему не явишься. А вот тогда они окажутся в смертельной опасности.
При этой мысли Мэтт ощутил приступ прямо-таки физической тошноты, но ему отчего-то не верилось, что убийца преследует именно эту цель.
– То, что ты говоришь, логично, и даже вполне возможно. И все же придется рискнуть. Я должен…
Раздавшийся в маленькой комнате телефонный звонок заставил Мэтта вскочить на ноги. Двое мужчин с окаменевшими лицами смотрели друг на друга.
Номер был незнакомым. Он нажал кнопку ответа, но не успел ничего сказать, как странный механический голос оттарабанил единственное предложение, и связь прервалась.
– Куда? – спросил Эди.
– Не знаю. Наверное, просто проверка. Велел ждать следующего звонка. Подонок использует устройство искажения голоса, и готов поставить десять против одного, что телефон был одноразовый и уже валяется на дне ближайшей канавы.
– Что же делать?
– Сказать по правде, сам не знаю. Полицейский во мне орет, чтобы я взял себя в руки и действовал по правилам. А жопа подсказывает, что дерьмо мое собственное, мне и разгребать. – Мэтт потер руку об руку. – Послушай, Эди, ты был прекрасным товарищем, лучше и не…
– Вот давай без этого дерьма!
– Послушай меня одну минуту! Мы оба знаем: похоже, как бы я ни решил поступать, кончиться все может очень хреново. – Баллард вскинул руку. – Погоди, не перебивай. Мы с тобой полжизни провели по разные стороны баррикад, но после заключения мира ты был единственным, у кого всегда находилось для меня время, кто был готов меня слушать, когда у меня крыша на хрен съехала, и я хочу, чтобы ты знал – я тебе за это очень признателен. – Глубоко вздохнув, Мэтт подтолкнул конверт на противоположную сторону стола. – Возьми это и уничтожь, чем быстрее, тем лучше. И боюсь, – он криво улыбнулся Эди, – что вынужден попросить тебя еще кое о чем.
– Зачем? – Эди сунул конверт в карман. – Давай оставим! Вдруг это важные улики? На худой конец продадим в какой-нибудь голландский журнальчик и разбогатеем!.. – Он увидел лицо Мэтта и осекся. – Шучу! Сам знаю, что неудачно и не вовремя, но всяко лучше, чем смотреть, как ты тут расчувствовался. Да, я тоже предпочитал смотреть на нас как на игроков, играющих в одну игру, пусть и по разные стороны сетки, – это не мешает мне уважать почти равного по силам соперника. А теперь выкладывай твое последнее желание, Баллард, и, если оно меня не поразит, я наплюю на все свои правила, пойду прямо к твоему суперинтенданту и заложу тебя к чертям свинячьим. – Эди яростно уставился на друга. – Ну? Чего еще тебе там нужно?
