– Ну да. – Его голос звучит пугающе ровно. – «Занимаюсь наукой». Поэтому я и знаю, что этот ребенок не от меня.
– От кого же еще?
– То есть ты больше ни с кем не спала? – так же мягко говорит Роб, подходя к ней ближе.
– Нет, конечно нет, – запинаясь, испуганно отвечает Пиппа.
– Ты врешь. – Каждое слово пронзает воздух.
Теперь в его тоне слышна жестокость, и Пиппа отскакивает назад.
– Я ничего не понимаю.
Роб улыбается ей жуткой улыбкой.
– Никак не дойдет? Я не могу иметь детей. Так понятнее?
Она густо краснеет и опускает взгляд в телефон, чтобы не смотреть на Роба. Не стоило этого делать. Он выхватывает из ее рук мобильник и швыряет через всю комнату. Потом с силой тянет Пиппу за запястье, чтобы та встала на ноги.
– В глаза смотри, когда я с тобой разговариваю.
Его лицо так близко, что на кожу Пиппы попадает слюна.
– Мне больно…
– Так кто это был? Чье отродье ты пытаешься мне подсунуть – какого-нибудь студентишки? Парня, который приходит снимать показания счетчика? Кого? – Роб трясет ее за плечи. – Ты занималась этим здесь, в моей квартире?
– Нет, ты что, я бы не стала… Всего раз, это ничего не значило…
Он злобно смеется:
– Ага, конечно.
– Я не люблю его, я люблю тебя… – умоляющим тоном говорит Пиппа и кусает губы до крови; на глазах выступают слезы.
– Любишь? – усмехается Роб. – Ты ни хрена не знаешь о любви.
Он толкает ее на диван и идет к двери. Обернувшись на мгновение, смотрит на рыдающую Пиппу.
– Чтоб к вечеру духу твоего здесь не было.
– Ты не можешь, – завывает она. – А как же Тоби? Кто будет его забирать? Кто станет за ним ухаживать?
– Я отлично справлюсь с собственным сыном. Оставь ключи и уходи. Не желаю тебя больше видеть.
* * *
Банбери, двухквартирный дом № 29 по улице Лингфилд-роуд. Аккуратная подъездная дорожка из гравия. Цветет герань.
– Что думаешь? – спрашивает Гислингхэм, заглушив двигатель.
Сомер разглядывает дом.
– В таких обычно и живут школьные учителя.
Крис медленно кивает.
– Трудно поверить, что здесь могли бы снимать один из выпусков передачи «Нераскрытые преступления», хотя в тихом омуте, как говорится…
У калитки Сомер оборачивается.
– После вас, – галантно пропускает ее Гислингхэм.
Она отвечает улыбкой (слегка натянутой), напоминая себе, что если большинство мужчин делают так, лишь бы полюбоваться ее пятой точкой, это еще не значит, что Гислингхэм – один из них.
Сомер подходит к двери и, немного помедлив, нажимает кнопку звонка. Один раз, второй, третий. Гислингхэм заглядывает внутрь через окно: сквозь занавеску видны диван и два кресла, а также кофейный столик с ровной стопкой журналов. Мебель слишком массивная для небольшой комнаты.
– Никаких признаков жизни, – произносит Гислингхэм.
Сомер тоже решает посмотреть, что внутри. Аккуратно, хотя скучновато. Обстановка простая, без изысков. Как известно из досье, официальной миссис Уолш не имеется. Судя по жилью, неофициальной тоже.
– Ему явно нравятся всякие безделушки. – Гислингхэм показывает на шкафчик у дальней стены. – Все эти странные полочки ведь не для книг.
Эрика слегка хмурится:
– Я точно где-то такой уже видела. – Она качает головой – мысль ушла.
– Заедем в школу? – предлагает Крис. – У учеников сейчас небольшие каникулы. Правда, может, в этих элитных заведениях отдыхают не так, как в обычных школах…
– Понятия не имею. – Сомер пожимает плечами. – Хотя тут всего десять минут езды, почему бы и нет…
Когда они идут к машине, из дома напротив появляется женщина с коляской и малышом.
– Пойду спрошу, не знает ли она Уолша, – говорит Сомер. – Подожди минутку.
Гислингхэм садится в автомобиль, достает из бокового кармана газету. Вдруг звонит телефон. Поняв, что не его, Крис открывает бардачок и вынимает оттуда мобильник Сомер. На экране высвечивается имя: «Гарет».
– Телефон констебля Сомер, я вас слушаю, – с озорной улыбкой отвечает Гислингхэм.
На проводе тишина. Три секунды, четыре, пять.
– Гислингхэм?
– Да, кто говорит?
– Куинн, черт возьми. А то ты не узнал.
– Извини, дружище, не ожидал звонка от тебя.
Снова красноречивое молчание, в котором так и слышится: «Ну да, конечно».
– Просто хотел узнать, как все идет, – наконец выдавливает Куинн. – С Уолшем. Не знал, что ты тоже поедешь.
– Мы еще не нашли его. Передать Сомер, что ты звонил?
– Нет, не стоит, – подумав, отвечает Куинн. – Я узнал все, что нужно.
«Ну да, конечно», – мысленно произносит Гислингхэм, давая отбой.
* * *
Колледж Питершем выглядит как традиционная старинная школа, – по крайней мере, если судить по фасаду. Два викторианских четырехугольных дворика в духе Оксфорда, столовая, часовня, витражные окна. Гислингхэм оставляет машину в парковочной зоне с пометкой «Для посетителей» и вместе с коллегой направляется туда, куда указывает большой желтый знак «Домик привратника».
– Значит, всего один привратник, – замечает Сомер. – А если он заболеет, что тогда?
– О чем это ты?
– Да так. – Она качает головой. – Грамматические шуточки.
Два года Эрика пыталась преподавать английский в средней школе бедного района, а потом решила, что раз уж каждый день сталкиваешься с наркотиками, оружием и насилием, то лучше пойти работать в полицию и получать за это соответствующее жалованье.
Тем временем привратник оказывается женщиной средних лет в бордовом пиджаке и плиссированной юбке.
– Чем могу помочь? – спрашивает она, глядя на визитеров поверх очков.
Гислингхэм и Сомер достают удостоверения.
– Нам нужен мистер Уолш. Дональд Уолш. Как с ним увидеться?
– Его кабинет вон там, в одном из новых корпусов – Кольридж-хаус, – показывает женщина, перегнувшись через стол. – Крайняя левая арка. Вы по какому вопросу? Если хотите, я могу позвонить и предупредить его.
Привратница явно хочет узнать какие-нибудь скандальные подробности.
– Не стоит, – с улыбкой говорит Сомер. – Спасибо.
Полицейские пересекают дворик. Навстречу им идут двое мальчишек: руки в карманах, голоса звучат резко, блейзеры бросаются в глаза. На доске у подножия каждой лестницы висят списки учителей, а напротив каждого имени – деревянная табличка с надписью «Вышел» или «На месте». Гислингхэм передвигает их ради забавы.
