– И что там?
– Почти все, ясное дело, принадлежат Харперу. На верхнем этаже следов почти нет, но ведь туда мало кто ходил в последнее время. Зато пальчики Уолша обнаружились на перилах первого лестничного пролета. Не знаю, важно это для вас или нет. А витринный шкафчик начисто вытерт. И это еще не самое интересное.
– Что еще?
– Следы стерли не только со шкафчика, но и с журналов. На коробке полно отпечатков Харпера и Дерека Росса, а вот на порнушке – ничего. Лично мне это кажется очень странным. Что думаешь?
* * *
Проснувшись, Куинн понимает, что уже опаздывает. Шея затекла. Он потирает глаза основанием ладони и встает; на лоб давит головная боль. Накинув халат, Гарет идет в гостиную. Жирная коробка из-под пиццы, недоеденный кусок чесночного хлеба, две пустые винные бутылки. В душе льется вода. Он подходит к двери ванной и стучит.
– Мне через пятнадцать минут выезжать. Потом вернусь и отвезу тебя в участок, чтобы ты все-таки дала показания.
Ни слова в ответ. Гарет направляется в кухню, включает кофеварку. Похоже, девчонка его опередила: пустая кружка стоит на столе рядом с ее телефоном.
Куинн внимательно смотрит на мобильник и решает воспользоваться шансом.
* * *
Беседа по телефону с Кристин Грэнтем
5 мая 2017 года, 10.32
Беседу провел детектив-констебль Э. Бакстер
Э.Б.: Миссис Грэнтем, мы опрашиваем людей из Университета Бристоля. Вы ведь учились там в конце девяностых?
К.Г.: Все верно.
Э.Б.: И, как мне известно, вы дружили с Робертом Гардинером?
К.Г.: Так вот к чему все это…
Э.Б.: Вы с ним встречались.
К.Г.: Некоторое время, да.
Э.Б.: Каким он был?
К.Г.: Вы же на самом деле другое хотите узнать? Нашли тело его жены и вдруг задаете о нем вопросы… Не похоже на совпадение.
Э.Б.: Просто пытаемся составить полную картину, миссис Грэнтем. Заполнить пробелы.
К.Г.: Что ж, «пробелы» – самое подходящее слово, если вести речь о Робе. Мне всегда казалось, что он что-то утаивает. Он был очень скрытным человеком. Таким, наверное, и остался.
Э.Б.: Его поведение когда-нибудь тревожило вас?
К.Г.: Хотите узнать, бил ли он меня? Нет, он очень заботлив. При этом не терпит дураков и всегда отстаивает собственное мнение, из-за чего может показаться немного резким. Сам он этого, честно говоря, даже не замечает.
Э.Б.: Вам что-нибудь известно о его прошлом?
К.Г.: Родом он из Норфолка. Семья не особо зажиточная. Ему пришлось много работать, чтобы чего-то добиться в жизни. Думаю, в этом и корень его излишней эмоциональности.
Э.Б.: Вы были знакомы с Ханной?
К.Г.: Нет, мы не поддерживали связь.
Э.Б.: А почему вы расстались?
К.Г.: [Пауза] Не уверена, что желаю затрагивать эту тему.
Э.Б.: Мы расследуем убийство, миссис Грэнтем…
К.Г.: [Пауза] В общем, я хотела семью…
Э.Б.: А он не хотел?
К.Г.: Дело не в этом. Просто Роб не может иметь детей, хоть и мечтал завести их.
* * *
– Так вы ее не узнаёте?
Эверетт приехала в службу занятости в центре города. Диваны, компьютерные терминалы, письменные столы, которые изо всех сил пытаются не походить на самих себя. Яркие желто-зеленые панели перемежаются снимками улыбающихся моделей с невероятно красивыми зубами и жизнерадостными надписями типа «Спешу помочь» и «Готова к работе». Все это создает довольно тягостный контраст с людьми, которые апатично передвигаются по офису – по их виду не скажешь, что они спешат кому-то помочь. Сидящая перед Эверетт женщина кажется совсем обессиленной.
Она еще раз смотрит на снимок и, качая головой, возвращает Верити ее телефон.
– Их так много, все время приходят и уходят… Я и через три недели не узнала бы ее, не говоря уже о трех годах.
– А если проверить в базе девушек по имени Вики или Виктория, которые записались, скажем, с января четырнадцатого года и позже?
– Это можно.
К экрану компьютера прилеплен потертый кусок картона, на котором написано: «Не надо работать, чтобы сойти здесь с ума, но это помогает». Еще на столе красуется синеволосый игрушечный тролль с глазами-бусинками. Эверетт не видела таких со школы.
Женщина стучит по клавиатуре, затем подается вперед.
– В январе две тысячи четырнадцатого есть одна Вики и три Виктории. Вики все еще числится на бирже труда, а все Виктории нашли работу: одна – в кафе «Нандос», вторая – в университете Оксфорд Брукс, третья – в клининговой компании. Правда, долго они не продержатся. Трудиться по-настоящему никто не хочет.
– Могла ли наша Вики искать через вас работу и не попасть при этом в список?
Женщина качает головой:
– Нет, все данные заносят в базу.
– А если под другим именем?
– Сомневаюсь. Мы требуем как минимум два документа – паспорт, права, ну все такое…
Эверетт вздыхает. Как можно не оставить ни следа в современном цифровом мире?
* * *
Куинн взлетает по последним ступенькам, ведущим к его квартире, и распахивает дверь.
– Пиппа? Ты здесь?
В ответ он слышит лишь эхо собственного голоса. Застывшие остатки вчерашнего ужина так и стоят на столе, но чемоданы и сумки исчезли. О недавнем присутствии Пиппы напоминают лишь черные кружевные трусики, свисающие с уголка широкоэкранного телевизора.
– Вот черт, – ругается Куинн вслух. – Черт, черт, черт…
* * *
Глядя на лицо Бакстера, я первым делом думаю о том, что никогда не видел его таким оживленным.
– Извините за беспокойство, босс, но я только что говорил по телефону с Кристин Грэнтем, университетской подружкой Роба Гардинера.
– И что там?
– Он скрыл от нас кое-что очень серьезное.
* * *
В Банбери местная команда криминалистов работает на Лингфилд-роуд. На поиски уходит больше часа, но они все-таки обнаруживают пропавшие нэцке – завернутые в полотенце фигурки были спрятаны под половицей. Офицер, складывающая их в пакетики для улик и подписывающая этикетки, присматривается к одной из статуэток. Это выдра с крошечной рыбой, зажатой в зубах. Вода на шкурке животного прямо как настоящая.
– И стоило устраивать переполох из-за каких-то маленьких фигурок? – спрашивает она у Сомер.
