Р.Г.: Поэтому в отсутствие других подозреваемых вы решили снова наброситься на меня? Как и в тот раз?
А.Ф.: В свете новой информации, мистер Гардинер…
Р.Г.: То есть вы серьезно считаете, что это я убил Ханну? Убил ее и бросил собственного сына?
А.Ф.: Я этого не говорил.
Р.Г.: И так, черт возьми, понятно, на что вы намекаете.
А.Ф.: Послушайте, мы просто пытаемся выяснить, что произошло. И нам нужна ваша помощь. Содействие с вашей стороны.
П.Р.: Мой клиент настроен сотрудничать любым разумным способом. Я правильно понимаю, что вы допрашиваете его как свидетеля, а не как подозреваемого? Права зачитаны не были.
А.Ф.: На данный момент – как свидетеля, все верно. Что ж, давайте заново пройдемся по событиям…
Р.Г.: Да сколько можно?.. Я вышел из дома в 7.15, сел на поезд в 7.57…
А.Ф.: Я не про то утро, мистер Гардинер. Давайте про вечер накануне. Вечер вторника, 23 июня.
Р.Г.: Но вы же знаете, что утром 24-го Ханна была жива. Даже если не верите мне на слово, сообщение-то вы слышали. Какая разница, что случилось вечером перед этим?
А.Ф.: И все же я хотел бы получить ответ на свой вопрос.
Р.Г.: [Вздыхает] Насколько помню, я забрал Тоби из яслей по дороге с работы. Около пяти. Значит, домой пришел к половине шестого. Бо́льшая часть дня ушла на переговоры с немецкими инвесторами, так что я был выжат как лимон. Вечер провели дома.
А.Ф.: Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?
Р.Г.: Нет. Говорю же, мы были дома втроем. Я, Ханна и Тоби.
А.Ф.: Няни с вами не было?
Р.Г.: Нет, она ушла около семи.
А.Ф.: Ваша жена была дома, когда вы вернулись?
Р.Г.: Нет, она приходила не раньше восьми.
А.Ф.: И какой она была в тот вечер?
Р.Г.: В смысле?
А.Ф.: Веселой? Взволнованной? Уставшей?
Р.Г.: Пожалуй, слегка озабоченной из-за интервью, которое предстояло брать на следующий день. От него многое зависело.
Э.Б.: Интервью с Малкольмом Джервисом в Уитеннхэме?
Р.Г.: Да, вы же в курсе. Мы сто раз об этом говорили. Ханна много месяцев работала над этой историей. Громкое дело.
А.Ф.: Значит, днем она была на Би-би-си в Саммертауне.
Р.Г.: Да, насколько мне известно.
А.Ф.: Насколько вам известно?
Р.Г.: Слушайте, да в чем дело? Вы что-то недоговариваете?
А.Ф.: Мы просто устанавливаем факты, мистер Гардинер. Она больше никуда не ездила в тот день?
Р.Г.: Ханна сказала, что была в Саммертауне.
Э.Б.: Когда вернулась, она так вам сказала?
Р.Г.: Да.
Э.Б.: В восемь вечера?
Р.Г.: Да.
А.Ф.: Тогда вы удивитесь, узнав, что Ханна уехала из офиса Би-би-си в 14.45 и больше туда не возвращалась.
Р.Г.: О чем вы? Первый раз такое слышу.
А.Ф.: Как я говорил, прежде у нас не было причин проверять. Теперь они имеются.
Э.Б.: Мы также выяснили, что система распознавания номерных знаков засекла машину вашей жены на Коули-роуд в половине пятого.
Р.Г.: [Молчит]
А.Ф.: Вы не знаете, что она там делала?
Р.Г.: Нет.
А.Ф.: Ханна работала только над одним репортажем?
Р.Г.: О других мне ничего не известно.
А.Ф.: Также в офис вашей жены в тот день поступил звонок с незарегистрированного мобильного. Примерно за час до ее отъезда. Она об этом не говорила?
Р.Г.: Нет, я ведь уже сказал. Да и это мог быть кто угодно, любой зритель, желающий поведать свою историю. Или протестующий из лагеря. У них там у всех такие телефоны.
Э.Б.: Зачем же она поехала в Коули?
Р.Г.: А я-то откуда, блин, знаю?
А.Ф.: Простите, что поднимаю такой вопрос, но Тоби ведь не является вашим родным сыном?
Э.Б.: Один свидетель сообщил, что вы не можете иметь детей…
Р.Г.: Что? Да как вы смеете лезть так глубоко в мою личную жизнь? К делу это не имеет никакого отношения.
А.Ф.: Сомневаюсь, мистер Гардинер. Если не вы отец Тоби, то кто?
Р.Г.: Понятия не имею.
А.Ф.: Жена вам изменила?
Р.Г.: [Смеется] Вы так далеки от истины, что это выглядит даже жалко. Думаете, я избил жену до смерти, потому что узнал, что она изменила мне с кем-то на Коули-роуд и залетела от него? А потом я взял и бросил Тоби в Уиттенхэме, потому что он не мой сын?
Э.Б.: Так у вашей жены был роман с другим?
Р.Г.: Конечно нет, мать вашу. Детей я иметь не могу, это правда. Я никогда не скрывал сей факт, но и на «Фейсбуке» не трепался во всеуслышание.
А.Ф.: Почему вы не сообщили об этом в 2015 году, когда Ханна пропала?
Р.Г.: Потому что а) это никак не связано с ее исчезновением, и б) это не ваше чертово дело. Обе причины, кстати, до сих пор в силе.
А.Ф.: Значит, Тоби усыновлен?
Р.Г.: Нет, мы воспользовались донорским оплодотворением. У Ханны никаких проблем не было.
А.Ф.: Однако в прежних отношениях у вас это вызывало проблемы?
Р.Г.: Вы что, допрашивали моих бывших девушек? [Обращается к мистеру Роузу.] Разве они имеют на это право?
П.Р.: Что-нибудь еще, инспектор? Полагаю, у мистера Гардинера и так выдался тяжелый день. Он до сих пор пытается осмыслить тот факт, что обнаружено тело его жены – и при каких страшных обстоятельствах…
А.Ф.: Боюсь, мы еще не закончили. На одеяле, в которое было завернуто тело Ханны, мы нашли следы вашей ДНК. Только вашей, ее и Тоби. Никого другого. Как вы это объясните?
Р.Г.: [Молчит]
А.Ф.: Как вы это объясните, мистер Гардинер? У вас вообще было такое одеяло?
Р.Г.: Не знаю.
А.Ф.: Темно-зеленое с красным, в шотландскую клетку, если это освежит вам память.
[Молчание]
Р.Г.: В багажнике Ханна возила одеяло для пикника. Я думал, мы его уже выбросили, хотя, возможно, оно все еще в машине.
Э.Б.: Как оно выглядело?
